Гудящие винтами дроны — за ней. Здесь, вне города, не было питающего поля и защитники работали от батарей. Однако в случае нужды их нетрудно подзарядить от силовой установки «Пиона».

Три из четырех контейнеров на складе оказались раскурочены, а внутренности изделий выпотрошены. С четвертого сняли только оптику и блок солнечных батарей с аккумулятором, остальное не тронули.

— Я его забираю! — заявила киноид. — Помогай. В зубах мне его не унести.

Седьмая взялась за скобу. Тяжеловат. Килограммов восемьдесят. Разве что волоком…

— Слабачка! — пискнула Неженка. — Так и я могу!

Ухватила зубами вторую скобу, и они вдвоем быстренько отнесли спутник к «Пиону».

— Дальше ты сама, — продолжала командовать Неженка. — У меня лапки.

— Лапки! — фыркнула Седьмая.

Полезла в мобиль за инструментами, прикидывая, какие потребуются…

И увидела в багажном отсеке самые универсальные: два ремонтных бота.

«Мне стоило изучить текущую комплектацию», — подумала она, активируя оба и один тут же передала в управление киноиду.

А второй пусть займется профилактикой. В бою они не были, но мало ли…

Пшикнул импульс с дрона. На бетонном полу забилась в судорогах серая зверушка. Вторая, прыгнувшая на Власа, была на лету перехвачена Неженкой, придавлена к бетону и тоже отчаянно билась, лязгая зубами, в тщетных попытках дотянуться до врага. Тщетно. Даже не прошедшая трансформу киноид весила за сотню килограммов. Челюсти, вооруженные сверхпрочными семисантиметровыми клыками сжались сильнее, раздался хруст и зверушка обмякла.

— Обед, — сообщила Неженка. — Мой. И ваш, если захотите отведать мутантной зайчатины.

— А мы сами от нее не мутируем? — с опаской поинтересовался десятник.

— Это автохтон, — ответила Седьмая. — Вряд ли в нем имеются модификаторы ДНК.

— А его собственные? Не вредные, нет?

— Если бы ДНК мяса, которые едят люди, меняло их геном, вы бы давно превратились в баранов, — пренебрежительно бросила Неженка. — Хотя… Может на кого-то и подействовало. На умственные способности.

— Девочка с собачкой, — пробормотал медик, распечатывая упаковку с пайками и передавая один Власу. — Моя дочка и та выглядит постарше. Уверен, что мы с ними не сдохнем, солдат?

— Может и сдохнем, — Десятник вскрыл банку и поставил на колено, ожидая пока закончится саморазогрев. — А может и нет. Эта девочка, чел, только выглядит девочкой. Чистая линия. Она знает в сто раз больше нас с тобой, а думает в десять раз быстрее.

— Что-то я сомневаюсь…

— А ты хоть раз был за периметром? — спросил десятник.

— В том-то и дело, что был, — сказал медик. — Восемь раз. На обмене с мутами. И каждый раз они будто из-под земли вырастали, хотя мы шли с конвоем из шести машин.

— Грибы тоже из-под земли растут, — десятник подцепил ножом пласт питательной массы и отправил в рот. — Что не мешает нам их есть. Как чувствовал. С грибами пайка.

— А пахнет свининой, — проворчал медик. — Никому нельзя верить. Даже себе.

— Тебе-то точно нельзя, — усмехнулся десятник. — Ты ж эту девочку чуть в кому не отправил.

— Я выполнял приказ! — возмутился медик.

— Мне-то не заливай, — Десятник высыпал во флягу витаминный порошок, взболтнул, приложился, обтер губы. — Тебя фармакологически от повиновения защитили. Как и меня. И что? Понравилось?

— Да! — с вызовом бросил медик. — Не хочу с промытыми мозгами, как робот, жить!

— Дурак ты, — вздохнул десятник. — Повиновение высшим из тебя вынули, а в пустое место тут же и насрали.

— А тебе — нет? — подскочил медик.

— Сядь! — жестко произнес десятник. — Да. И мне. И парням моим. Думаешь, они по своей воле на импульсники грудью полезли? Сейчас мы не в городе, чел. Никто с тобой не коннектится. Ты чист. Давай, вспоминай, гражданин! И скажи честно: была директива?

Медик послушался… И через минуту с удивлением признал:

— Была. Только… Почему я этого не понимал?

— Потому что дураки мы с тобой, — десятник смял в кулаке пустую пластиковую банку и бросил на пол. Банка вспыхнула и рассыпалась пылью. — Если есть чип под коннект и он пустой, то приаттачиться может кто угодно. Понял теперь?

— Да понял, понял, — раздраженно проговорил медик. — Только что это меняет? Мы с тобой сейчас на территории мутов и рулит нами не командир-разведчик, а пусть и супер-умная, но девчонка без крошки живого опыта! Да я затылком чую, как к нам шаманы мутов подбираются!

— Может и подбираются, — согласился десятник. — Что предлагаешь?

— Ничего! — раздраженно сказал медик. — Сдохнуть!

— А я предлагаю тебе пожрать, — сказал десятник. — Сдохнуть успеешь. Тем более у тебя семья.

Медик внял. Тоже вскрыл банку

— А у тебя что, семьи нет? — спросил он.

— Мне не положено, — буркнул десятник. — Я же солдат. Клон. Моя семья — репродуктивный инкубатор.

— Извини, — пробормотал медик. — Забыл.

— Да ладно, — махнул рукой десятник.

Он встал.

— Пойду прогуляюсь, — сказал он. — Вдруг и впрямь к нам шаман подбирается. Хоть погляжу, какой он в реале. Никогда не видел живого шамана-мута.

Глава 6

Глава шестая

Игровая Зона «Техномир». Уровень 3.

Локация: Дикая Пуща

«Их было слишком много»

— Хватит жрать, псина! — сказал Санек. — Ты уже на бочку похожа.

— Так хорошая же пища, пропадет, — отозвалась киноид, продолжая шумно работать челюстями.

Ей было нетрудно говорить и жрать одновременно, поскольку ее речевой аппарат был никак не связан ни с дыханием, ни с пастью. Очень разумное решение. Этакой пастью не поговоришь. Ею только убивать. И хавать. Те, кто моделировал киноида, постарались на славу. Она и в первый момент знакомства с Саньком не выглядела няшкой, а теперь, отъевшись, вообще стала похожа на сухопутный броненосец. Башка из почти сплошной, перламутрового оттенка брони с прорезями для ушей, которые по воле хозяйки могли втягиваться и подниматься, расправляясь, как локаторы боевого дрона. Под выпуклым лбом — махонькие глазки, утонувшие в узких щелях-бойницах. И, наконец, собственно, пасть, огромная, способная раскрываться так широко, что Саньку вспомнилось фото вымершего австралийского волка. С поправкой на то, что эти челюсти без проблем перекусили бы волка пополам. Туловище по защищенности голове не уступало.