* * *

Сегодня мы монтировали на гондолу «Севастополя» винт. Мы как раз вернулись с дежурства, когда меня перехватил Тотлебен, с нетерпением ждущий первого прогона. До этого у главного инженера по обороне города совсем не было свободного времени: пользуясь перемирием, он тратил каждую минуту, чтобы дорастить и усилить каждый погонный метр укреплений… Ни у него, ни у кого-либо в Севастополе не было иллюзий, что враг остановится без хотя бы еще одного решительного натиска.

Впрочем, нет… Даже при такой загрузке Эдуард Иванович выделял хотя бы пару минут в день и заходил на стройку первого из «Китов». Очень уж ему нравилось, как растет этот гигант. В процессе сборки и доработки креплений шара и гондолы размеры несколько раз менялись, но общая сигарообразная форма и пропорции сохранялись. Пять к одному, как в будущем.

— Все же не могу поверить, — Тотлебен шел рядом и махал руками, словно ему не тридцать шесть, а шестнадцать. — Летающая машина, а длина, как у брига! Сорок метров — невероятно!

— Что важнее, — я невольно и сам замахал руками, — мы сможем поднять на нем почти семьдесят пудов! А отработаем технологию, и следующий «Кит» будет перевозить в десять, в двадцать раз больше!

Я уже без запинки переводил килограммы в местные меры веса. Вот и сейчас тонна с хвостиком превратилась в пуды, а я даже не обратил внимание. Больше следил за телегой, на которой везли винт и вал, отлитые и отшлифованные на станках так и не запущенного пароходного завода. Впрочем, с крупными деталями было не так уж и сложно — больше времени мы потратили на подшипники. Тут их уже знали, но о какой-то точности при изготовлении и речи не шло. В итоге волевым решением я заказал в десять раз больше шаров и колец, отобрав из них самые похожие. И вроде бы получилось: люфта не было, по крайней мере, при холостой работе. А что будет с нагрузкой да на дистанции — это будем смотреть как раз сегодня.

Помимо нас к мастерским ЛИСа подтянулись и другие зрители. Знакомые и незнакомые — и как только все разузнали.

— Капитан Щербачев, — поприветствовал меня Корнилов.

— Григорий Дмитриевич, — Нахимов просто обнял как старого доброго друга. Ну да, мы вместе летали, считай, члены одного боевого братства.

— А подскажите, почему ваш винт такой необычной формы? — рядом с адмиралами оказался незнакомый мне ранее капитан второго ранга. Хотя… Я вспомнил, что видел его пару раз издалека, а уж слышал — и того больше. Григорий Иванович Бутаков, командир отряда пароходофрегатов, тоже смог воспользоваться плодами перемирия и выбраться на берег.

— Да, Григорий, — присоединился к вопросу Нахимов. — Обычно же винт прямой, а у тебя лопасти как будто завернутые. Это не будет мешать?

— Наоборот, — вместо меня ответил Тотлебен. — Мы проводили эксперименты, пробовали разный угол наклона или вовсе без него. И такой винт толкает корабль гораздо сильнее, чем обычный.

— Корабль? — напрягся Бутаков.

— Да, — на этот раз я смог ответить сам. — Мы решили допустить, что воздух по своим свойствам частично подобен жидкости. И, так как не могли сразу летать, экспериментировали с винтами в воде. Изгиб лопасти увеличивал нагрузку на двигатель, но при этом он захватывал больше воды и сильнее толкал корабль.

— А мы сможем поставить подобные винты на наши будущие корабли? — Корнилов задал самый главный вопрос.

— Я бы на этом настаивал, — кивнул я. — Только в идеале бы довести до конца эксперименты. Например, есть подозрение, чтоб винт с двумя лопастями будет эффективнее привычного с тремя, но он в то же время будет давать большую нагрузку на металл. И чаще ломаться. На корабле, где надежность важнее, я бы, например, ставил тройные винты. И не один, а группами, чтобы ни одно случайное повреждение не могло полностью лишить вас хода. А с летательными аппаратами — как только появится возможность, будем переходить на двойные. Там, в небе, конечно, тоже риск никуда не денется, но вес и сила импульса поважнее будут.

— Далеко вы смотрите, — задумчиво кивнул Бутаков.

А тем временем из мастерской выкатили на рельсах платформу — вроде той, что мы делали для пушек Руднева. На ней зафиксировали гондолу будущего дирижабля, а потом и саму платформу прикрепили к огромной толстой пружине, что мне удалось найти где-то в дальнем углу севастопольских складов.

— Итак, позвольте рассказать, что вы сейчас увидите, — я выступил вперед. Наверно, было бы проще провести первый чистовой запуск в тишине, но… Гудящий в воздухе интерес — это не только мои нервы, а еще и возможности с заказами. — Перед вами гондола будущего «Кита». В ней уже установлены два паровых двигателя, которые сейчас соединяют с общим валом…

С неприятным скрежетом вал встал в пазы — захотелось броситься вперед и посмотреть, что же там такое случилось. Но на месте за всем приглядывал Леер, и он тут же повернулся и показал жестом, что все хорошо. Значит, просто что-то зацепили… Я выдохнул, а тем временем вал уже по-жесткому соединили с двигателем. Встали на свои места заклепки, подшипники, винт.

Дмитрий Александрович тоже показал, что у него все хорошо.

— Запускаем котлы, — я отдал новую команду, и через минуту вверх взлетели первые клубы дыма.

Теперь нужно было ждать около десяти минут, чтобы набралась нужна температура. И это еще не долго — с учетом множества узких трубок мы быстрее нагревали воду, превращая ту в пар, чем это происходило в обычных котлах. Тем не менее, я нервничал, и только когда Генрих Антонович подал сигнал, что давление достигло нужного показателя, позволил себе выдохнуть. Немного — все еще только начиналось.

— Запускаем двигатель!

По моей команде открыли заслонку, и пар ворвался в цилиндры, наполняя воздух перестуком поршней, а вместе с ними закрутился и винт. Вокруг сразу же загулял ветер, и пришлось прокричать предупреждение, чтобы никто из зрителей не подходил слишком близко. К счастью, они и не пытались: все замерли и просто смотрели, словно ощутив напряжение момента.

— Тянет… — рядом раздался как будто удивленный голос, я даже обернулся на Тотлебена.

— Да я привык, что винты ставят сзади, а тут спереди, но он все равно работает, — пояснил инженер.

— Когда будем запускать «Севастополь»,