— Чуешь? — спросил меня Егор. — Открытый проход поблизости. Надо бы его прикрыть, пока буря в силу не вошла.

Мы ускорили шаг, и вскоре вышли к своеобразному перекрестку подземных коридоров и открытому лазу, из которого вниз с присвистом задувало серую пыль.

— Подержи-ка.

Егор отдал мне фонарь, вытащил из кармана смятый и грязный шейный платок и по-ковбойски повязал его на лицо. Потом поднялся по лестнице, отворачиваясь от пыльных клубов. Немного повозился наверху и через пару секунд жестяной лист с упругим звоном лег на проход.

— А буря их не срывает? — полюбопытствовал я.

Егор стянул платок с носа.

— Это же тебе не ураган какой-нибудь. Буря может быть вообще без ветра. Тогда она еще страшней.

— Страшнее чем что?..

— А, ну да, — Егор спустился с лестницы, потер свой нос тыльной стороной ладони. — Короче, буря — это когда рифты начинают фонить. Выглядеть это может по-разному, от неравномерного свечения по всей пустоши до электрических разрядов по поверхности. Длиться такое может от получаса до нескольких суток. А после бури обычно всю пустошь затягивает рыжим или белым туманом, от которого трава и птицы дохнут, а у людей бывают язвы по телу. Но это далеко не самое страшное. Хуже всего, что эти бури людей меняют. Иногда незначительно и даже очень удобно — типа, уменьшается потребность во сне, тело становится более выносливым или иммунитет становится таким, что хоть в десны с чумным целуйся — ничего не подхватишь. У нас на эту тему даже местная секта есть, называется «освященцы» — так вот, тамошние лидеры утверждают, что бури — это проявление божьей силы на земле. И те, кто считает себя безгрешным, по доброй воле выходят в пустоши и ждут, когда эта самая сила их «освятит» и сделает лучше. У кого получилось — тот молодец. Не вышло — значит, претендент оказался недостаточно безгрешным. А еще есть «граалевцы». Но эти не местные, слишком фильдеперсовые чувачки с налетом аристократической дури. Приезжают сюда из городов, все такие с одухотворенными, мать их, лицами и в комбинезончиках премиум-класса. С охраной, все дела. Эти считают, что, если правильно систематизировать бури и в правильном порядке определенным образом их посещать — ну, знаешь, типа на растущую луну, со шкурой черного козла на плечах и посношавшись с пятью девственницами на ржаном поле. И тогда постепенно можно стать чуть ли не сверхчеловеком.

— И как, получается? — поинтересовался я.

— Да хрена с два. Хотя они утверждают, будто их лидер и в огне не горит, и по водам, как Христос, ходит. Но даже если и так, то это всего лишь ошибка выжившего, раздутая до размеров слона. А на деле чаще всего человек, переживший бурю, просто превращается в дебила. Опускается на четвереньки и навсегда остается в пустоши. У нас их называют падалью, чумными или юрками.

— Юрками? — удивился я.

— Ну да. От церковников опять же пошло. Уроды — юроды, юродивые типа. Сокращенно — юрки. И вот живет себе такой… тёзка Гагарина, ёпта. И продолжает превращаться. Все дальше и дальше, пока чей-то добрый выстрел или пасть другого недочеловека не остановит эту цепочку превращений. Такие дела. Достаточно понятно объяснил, беспамятный?

— Вполне, — кивнул я головой, пытаясь переварить все то, что только что услышал.

Рифты фонят?

В первый раз я слышал о таком. Да, в самом начале, когда они только открылись, при длительном нахождении рядом с искажениями некоторым людям становилось плохо, об этом я читал. Психозы, онкология, обострение хронических заболеваний. Потом оказалось, что банальное стекло прекрасно защищает сотрудников от неприятных побочек. А еще — что есть люди, абсолютно устойчивые к эффектам рифтов, и наоборот — очень уязвимые к ним.

Но чтобы рифт мог как-то влиять на окружающую среду…

Это что-то новое.

В мое время рифты благополучно функционировали и в черте города, и неподалеку от мегаполисов, и в чистом поле — никаких негативных последствий не наблюдалось. Так что же изменилось с тех пор?

Я внимательней обычного посмотрел на своего собеседника. Надо сказать, он меня немного удивил своим внятным, четким и логически связным монологом. А еще — словарным запасом. Со словечком «фильдеперсовый» я в последний раз сталкивался в толстом толковом словаре с вензелями в домашней библиотеке моей учительницы русского языка.

Мне тогда было девять лет.

В прямом значении оно означает «сделанные из фильдеперса», самой шикарной тонкой ткани для чулок по моде тридцатых годов. В переносном означает что-то очень модное. Или, вернее, означало веке так в позапрошлом.

Откуда Егор знает такие слова? Вряд ли оно из лексикона его подопечных с зоны.

— Слушай, а ты… до того, как пойти в надзиратели…

Договорить фразу до конца я не успел, потому что из глубины черного коридора донесся шум, который мои отдохнувшие уши уже смогли без проблем различить.

Прервавшись на полуслове, я метнулся к фонарю, подхватил с земли и выключил.

Потому что, если впереди юрки, мы это очень скоро поймем по характерным звукам. А если нет, луч света сдаст нас с потрохами.

— Хватай мой рюкзак и отползай вправо, — шепнул я Егору. В одной руке у меня наготове был фонарь, в другой — ПП, а в кармане — шило. И я готов был воспользоваться ими в любой момент в зависимости от ситуации.

Егор бряцнул содержимым моего рюкзака у меня за спиной и на ощупь прополз в темноте за угол перекрестка. Я бесшумно отступил следом за ним и тут почувствовал что-то мягкое под ногой.

— С-сука, — сдавленным голосом еле слышно простонал Егор. — Это же моя рука!

Очуметь разложился парень. Как, блин, Ктулху по дну океана. Хорошо хоть ничего другого, особо ценного, не умудрился мне под ноги подсунуть!

Но вслух я ничего не сказал, только быстро приподнял ногу на секунду, выпуская руку из-под ботинка. Потом сунул Егору фонарь

и выглянул из укрытия.

Шум стал очевидным — тот, кто шел по коридору, даже не пытался оставаться незаметным.

А потом появился свет. Он усиливался до тех пор, пока я не увидел три рослые мужские фигуры, подсвечивающие друг другу бритые макушки налобными фонарями.

Судя по очертаниям, одеты они были в бронежилеты, а в руках держали тяжелое оружие типа автоматов.

Я быстро скрылся обратно в тень.

Так.

Что мы имеем?

Узкое пространство. Перекресток коридоров. И трое с автоматами.

В целом, если