Собеседник задумался.

— Вообще-то у моих гвардейцев обычно огнестрельное под рукой. Тебя просто пожалели. Но в предложении есть рациональное зерно. С тобой свяжутся. А когда мои парни начнут обучение?

— Да хоть сегодня. Бейте по группам, как душе угодно, чтоб с пересменкой проблем не было. Базу за месяц выдам. Остальное факультативно вечерами можно подтягивать, время под них выделю. Всё равно школу открывать.

— Ну да, ну да. Хорошо, — задумчиво протянул он. — А что там Евина охрана мне жалуется, что ты им не даешь свои функции выполнять?

— Да некогда мне пока с ними возиться, если честно. Сегодня всех проверю, решу всё.

— Это всё понятно. Ты мне главное скажи, внуки-то когда?

— Работает над этим, Пётр Павлович. Как только, так сразу. Вам-то внуки, а мне наследник нужен. Понимать должны.

Я вздохнул.

— Что такое? — спросила жена.

— Да так. Ладно, отдыхай. Пойду с твоей охранкой разберусь.

— Только будь с ними помягче.

— Это как получится. От них зависит.

Две недели назад, утром первого дня после свадьбы… ну как утром, без пятнадцати двенадцать начальник смены доложил мне о том, что сейчас пустит на фарш личную охрану принцессы, и всех, кто приехал за них заступаться.

Злой я вышел в халате разбираться. Охрану принцессы не пустили на территорию. Всё по протоколу. Я их не знаю, мы друг друга в бою не прикрывали.

Они начали угрожать моим ребятам. Те их беззлобно послали и даже дали почитать клановый караульный устав и приложение конкретно к этому поместью. Но привыкшие к совсем иному отношению волки императора уперлись.

Медленно повышался градус. Подтянулась подмога. А у меня народ с пониманием, до последнего оттягивал, чтоб не портить утро.

И вот я явился.

— Так! — гаркнул я. — Вы, декорации дворцовые, железяки свои нахер убрали, иначе через пять минут я их накрою своей новой техникой, даже в чермет сдать нечего будет. Где эта суетная шестерка?

Коробка личной охраны вытянулась по струнке. Я повернулся к начальнику поста.

— Палатку им тут разбейте. Если принцесса покинет поместье, один из них с ней должен ехать, остальные в другой машине сопровождения.

Снова повернулся к виновникам.

— Внутри вам пока делать нечего. После собеседования, обсудим. Всё, свободны, занимайтесь. И чтоб через пять минут, ваши коптилки отсюда уехали!

И через пять минут пост доложился, что лишние машины уехали на дистанцию выстрела.

Собственно, из-за того, что немного подпортили то утро, они и жили две недели в палатке.

— Ворота ответь Зятю, — вызывал я пост по щебету.

— Ворота на приёме.

— Кто дежурный?

— Седьмая, господин.

— Ты че здесь делаешь? — удивился я.

— Переведена после ранения, отдыхаю типа.

— С голосом, что?

— Ранение в горло.

— Зайдешь вечером, поправим. Построй там этих залётных. Приду сейчас.

— Есть.

— На жопе шерсть.

— На моей нету, господин.

Хм…

— Это флирт такой, Седьмая?

— Никак нет. Простите.

— Весело тебе там, Седьмая?

— Нет. Это последствия ранения в голову.

— Ну-ну. Вечером с мед картой явишься. Проверим.

Я пришел на пост. Седьмая начала пунцоветь просто на глазах.

Интересно. Надо поставить Маслову задачу, чтобы мужика ей нашел.

— Так, старшего в палатку, остальные пусть пока снаружу, — распорядился я.

Зашел и сел на одну из коек. Зажег артефактную свечу от прослушки и уставился на мужика в гвардейской броне. Выглядела как серебряная. Красивая, блин. Они как рыцари какие-то, а мы киберпанк войска. Сам обладатель эстетичной защиты был седым мужчиной лет пятидесяти пяти с аккуратной бородкой.

— Волков Игнат Макарович, я полагаю. Позывной Волк?

— Нет, господин Благой, — ответил он. — Позывной «Старый».

— Клятву в верности кому приносили?

— Императору.

— И вся шестерка так?

— Верно.

— Ну тогда вы никогда не войдете в моё поместье. Клятва должна быть даже не роду Благих, а в вашем случае, лично мне.

— Не лично принцессе Еве?

— Нет. Она часть семьи. Я могу вас оставить её охранять, только если император снимет с вас клятву, и вы принесете её мне. Только так и никак иначе.

— Я вас понял.

Забегая вперед, скажу, что этих стражников я больше не видел. Зато новая десятка молодых бойцов из императорской гвардейской академии еще без каких-либо клятв явилась к вечеру того же дня, и я с женой принял у них присягу.

* * *

— Это, нахер, что? — уставился Маслов на посыльного.

— Не могу знать, Виктор Палыч. Печать не вскрыта была. Вы же расписались.

— Да-да. Всё иди, — махнул рукой Маслов.

«…настоящим приказываю женить Березову Ирину Эдуардовну (позывной Седьмая) в срок не позднее, чем шестьдесят дней с момента получения данного приказа».

Палыч снял трубку и попросил старого друга зайти.

В кабинет валился Сан Саныч. Положил на стол снайперскую винтовку и с кряхтением бухнулся на стул.

— На, почитай, — протянул ему записку Маслов.

Гость начал смеяться.

— А мне вот нихера не смешно, Сань. Всякие боевые задачи ставили, но такую впервые.

* * *

С Евой бренд Благих снова раздул паруса. Образ принцессы государственная машина выпестовывала двадцать лет, и теперь результат их труда работает на нас.

Это было удивительно. Я, привыкший пробивать лбом преграды даже в пустяковых делах, столкнулся с тем, что двери открываются до того, как я еще подумаю потянуть за ручку. А Мальта на этом фоне, вообще, казалось, с ума сойдет. Приходилось то и дело её сдерживать, чтобы она не влезла туда, куда не следует. Все же не все нюансы дворянской финансовой стратегии она чувствовала.

Например, игру на бирже нужно проводить только с учетом личных отношений к тем или иным родам. Потому что некоторые аристократы настолько преисполнились в своей паранойи, что могут воспринять простую диверсификацию накоплений, как нечто личное.

Хорошо, что отец теперь всегда на связи подстраховал меня однажды.

Мальта скупала акции российских компаний. Нормальная процедура укоренения на рынке, чтобы не хранить все гвозди в одной доске. И так вышло, что она хапнула ценные бумаги маленького заводика. Что-то у него какие-то проблемы были. Два новых конкурента, падение спроса на рынке и неурожай какой-то байды. Нормальная просадка, которая выправится через два-три месяца. Фирма на рынке полвека. И не такое видала.

Мальта загробастала сорок процентов акций. Владелец позвонил отцу и начал извиняться, умоляя не убивать дело слуг рода его семьи. Оказалось, что он двадцать семь лет назад