— Вася, я бы с радостью, но мне некогда. Новая должность — дел по горло.

— Ну пожалуйста!

— Ладно, как выдастся минутка, чего-нибудь расскажу. Ты главное учить в школе хорошо. У вас вроде учитель теперь новый. Кстати, где он?

— В классе, — махнул Вася в сторону школы. — Книжки разбирает, уроки готовит. Сейчас как раз скоро должен начаться. А вот как раз и он!

Из школы, приметив доктора, вышел Рябинин. На шее по прежнему зеленый шарф, в руках — мел.

— Здравствуйте, Иван Палыч!

Доктор поздоровался.

— Как обустроились, Степан Григорьевич?

— Обустроился, с Божьей помощью. Школа, конечно, не хоромы — крыша течёт, дров маловато, но детишки приходят, учатся. Арифметику любят, особенно Вася, сын кузнеца, — головастый парнишка, — он потрепал паренька по макушке. — Пушкина им читаю, про Онегина вот первый урок провели, глаза горят. Только, — он вздохнул, — учебников не хватает, да и с керосином для ламп беда. Но ничего, крутимся, как велено.

— С керосином везде сейчас туго. А живете? Комнату дали?

— Живу при школе, комнатка есть, печка топится. Мужики с дровами помогли, бабы молоко носят — за уроки их детям. Зарное доброе, люди свои. Вот только, — он замялся, глядя на лужи, — скучно порою. Вечерами сижу, книжки читаю, а душа просит чего-то… живого.

Иван Палыч, прищурившись, спросил:

— Живого? Это как?

Рябинин оживился, глаза заблестели.

— Театр, Иван Палыч! В гимназии, бывало, ставили с учениками сценки — Гоголя, Островского. Детишки в восторге, да и я сам… душа поёт, когда на сцене. Думаю, кружок театральный при школе открыть. Детишек собрать, Васю того же, девчонок из Рябиновки. Декорации из досок сколотим, костюмы из старых платьев сошьём. Может, «Ревизора» поставим, или что попроще, для смеха. В Зарном-то, кроме трактира, развлечений нет, а людям радость нужна, особенно нынче, в смуту.

Доктор улыбнулся, кивнул.

— Дело хорошее, Степан Григорьевич. Театр — он душу лечит.

— Это вы верно сказали! В самую точку! Душу лечит! — голос Рябинина задрожал — было видно, что доктор задел самые сокровенные струны его сердца. — Театр — это… это… Жизнь!

Иван Павлович не ожидал, что его слова так растрогают учителя и даже смутился. Повисла неловкая пауза.

— А что это у вас за бумаги такие важные? — спросил Рябинин, кивая на ядовито-зеленую папку в руках у доктора.

— Да это мне в честь новой должности в управе всучили… постойте, а почему вы решили, что они важные?

— Так вон у вас бланк выглядывает, а на уголке у него красным карандашом на латыни написано — «Infectio mortifera», — Рябинин взглянул на доктора и все тем же учительским тоном добавил: — Если мне не изменяет память это можно перевести как «смертельная инфекция».

Глава 4

Гробовского спрятали в больнице, в изоляторе. Аглая подсуетилась, повесила новые занавески и даже принесла из дому герань в кадке. Иван Палыч тоже не ударил лицом в грязь — усмехнулся, да написал крупными буквами на листке бумаги:

Infectio mortifera!!!

(Смертельная инфекция!)

Входить строго запрещено!

— ту самую надпись, которую приметил Рябинин в его папке. Признаться, углубляться в эти документы Иван Павлович не сильно то и хотел. А то, что там было написано «смертельная инфекция» — это наверняка из разряда «у страха глаза велики». Сейчас главнее с Гробовским решить — ведь он на нелегальном практически положении.

Доктор хотел еще и череп с костями изобразить для пущей наглядности на двери, но посчитал что это все же излишне.

Все бы хорошо, но и Аглая с доктором, и сам Алексей Николаевич прекрасно понимали, что мера эта — временная, и вечно в Зарном не отсидишься.

— Да вечно и не надо! — как-то вечерком Иван Палыч заглянул в «изолятор» на чай… Сам же и пришел с чайником и калитками — кружки в палате имелись. — Знаешь, Алексей Николаич, сейчас такое время — все прямо на глазах меняется! Сегодня так, завтра этак! Преступность растет — в городах из дому вечером не выйти! Вон и указа уже о временной общественной полиции вышел… И о народной милиции — тоже! Без таких профессионалов, как ты — думаю, не обойдутся! Погоди, дай только время…

— Милиция… полиция… какая-то общественная… — расставляя на тумбочке кружки, заворчал бывший агент. — Что это за звери? С чем их едят? Не знаю.

— Так ты газеты-то читай! Зря, что ли, привез? — насыпав в кружки заварку, доктор разлил кипяток.

— Да читаю!

Взяв в руки «Уездные ведомости», Гробовский отчего-то повеселел.

— Забавная тут вышла статейка! Даже не одна… Вот, послушай: «Кража в Зареченской типографии! Неизвестные преступники, ударив сторожа камнем по голове, похитили приводные ремни типографских машин. Дело ведет комиссар общественной полиции Василий Петраков». Хм… Петраков… не знаю такого… А ты?

Поручик (или уже — бывший поручик) вопросительно посмотрел на доктора. Тот пожал плечами:

— Ты ж, Алексей, знаешь — я без году неделя тут. Только что, так сказать, вступил в должность… Комиссар теперь! Не знаю, правда, хорошо это или плохо.

— Должность — это всегда хорошо, — вздохнув, ностальгически заметил Гробовский. — Плохо, когда без должности. Жалованье какое обещали?

Иван Палыч хмыкнул:

— Теперь, Алексей Николаич, по-новому говорят, по революционно-демократическому. Не жалование, а зарплата!

— Че-го⁈

— Заработная плата!

— А-а… И сколько?

— Триста рублей.

— Х-хо! Такие бы деньги да с год назад! — посмеявшись, поручик махнул рукой. — Шиковал бы. Ныне же… А, что там говорить! Вот еще статейка…

Подкрутив фитилек керосиновой лампы, Гробовский взял другую газетку — «Зареченский вестник»:

— «В ночь с двадцатого на двадцать первое марта неизвестная банда напала на завод товарищества „Анкоров и Ко“, похитив…» Внимание! «…похитив приводной ремень длиной в тридцать два аршина и весом около десяти пудов! Банда вооружена револьверами, передвигались на грузовом авто неизвестной марки. Комиссар общественной полиции Василий Петраков предполагает саботаж». О как! Саботаж он предполагает…

— Николаич… — отхлебнув из кружки жидкий чаек (уж какой был), доктор недоуменно глянул на собеседника. — А зачем они вообще эти ремни тырят? Куда они нужны-то? Нет, ну, правда же — саботаж. Прав этот Петраков…

— Так-то — да, — согласился Гробовский. — Без приводного ремня ни один заводской станок работать не будет…