Войский аж икнул, стоя рядом.

Я прошел вперед, замер у стола, сделав вид, что смиренно жду, когда закончит она молиться. Ведь в разговорах с богом обретается благолепие, и не человеку его нарушать. Марина выждала пару мгновений. Это дало мне фору, глаза привыкли к полумраку.

— Фрол Семенович, а где же свечи? — Я спросил это максимально удивленно.

— Так… Я одну приносил, потухла уже…

— Ах, раззявы. — Выругался я. — Высечь прикажу. Как можно государыню и без света оставлять. Сходи, распорядись чтобы принесли, и сразу с десятком возвращайся.

Игра была мне неприятна, но я старался вжиться в выбранную роль до поры и вести себя так, как того требовала ситуация. Ведь Мнишек должна мне поверить.

Держись, терпи, Игорь Васильевич, для дела надо.

Старик вновь икнул, пробурчал что-то себе под нос. Вышел.

Я тем временем поклонился Марине, подавляя приступ ненависти. Сделал еще шаг в ее сторону. Она смотрела на меня с удивлением. Пока что не верила. Да, не так просто ее было ввести в заблуждение.

— Я, как только вспомнил, что в войске моем есть близкий вам человек, Фрол Семенович, сразу за ним послал. Он же врач, а вы давно в походе. Ваше здоровье, дело первостепенной важности… Вы же государыня наша.

Последнее далось нелегко.

Но я смог выдать паузу за неуверенность.

Я чувствовал недоверие, но все же стена между нами начала таять. Уверен, сейчас я встречусь с маской. Той, что дует губки. Обижается и показывает себя такой милой, ранимой и угнетенной. Но мне надо снять ее, обнажить амбициозную упырицу, лезущую на русский престол всеми силами. Вытащить из нее нужные мне сведения, а потом…

Потом, как говорится — суп с котом.

— Ах, ясшно вельмосшный госшподарь. — Проговорила она кокетливо, поднимаясь и делая реверанс. — Я так исшпугаласшь при насшей первой всштресче. Вы были так грозсшны.

Уверен, на ее глазах навернулись слезы, коих в полумраке было не видно. Чертова актриса. Но как играет.

Маска идеальная. Не будь за моими плечами столь глобального опыта, повелся бы тут же. Стал бы ее рыцарем в сияющих доспехах. Такую защищать — одно удовольствие. Казалось бы. А она из тебя веревки совьет, а как только все жилы вытащит, выпьет всю кровушку до конца. А после, как позабавится и получит все, к иному перейдет, упырица чертова.

Так, отключить эмоции, Игорь.

Играем дальше!

— Служба, государыня. Вы же видите, кто меня окружает. Казаки, да люди безродные. Даже бояр нет. А они все понимают только язык силы. — Проговорил я. Сделал еще один шаг к ней.

— Как я васш понимаю. Я сшама находилась с такими неотесшаными мужсланами. — Она закатила глаза, прижала ладони к груди. — Вы предсштавляете… Несшколько лет.

— Это ужасно, государыня. Я так сочувствую вам. Для девушки вашего происхождения, вашей красоты и все время в походах. При войске.

Еще шаг.

Нас разделяло какая-то пара метров, и я начал ощущать легкий аромат дурманящих духов. У нее с собой было что-то припрятано. Некие эфирные масла. Молодой организм откликнулся на запах. Ему было приятно. Но, старый, опытный я знал — нет, такой простой номер не пройдет.

Хотя сделать вид легкой влюбленности придется.

Потом в баню не забыть сходить.

— Ах, вы один исш немногих, кто меня понимает. Ясшновельмосшний госшподарь. — Она чуть двинулась вперед. Подалась ко мне медленно, словно плыла. Запах стал немного сильнее. В полумраке было видно, что Марина старалась занять достаточно соблазнительную позу, чтобы все ее природные прелести подчеркивало походное платье.

Чертовка.

— Государыня, я пришел поговорить один на один. Как рыцарь и… — Я сделал еще один шаг, бросил на нее взгляд и тут же отвел. Очень надеялся, что мне удалось покраснеть. Это было чертовски сложно, вызывать такие эмоции. Благо ее ароматические афродизиаки помогали. Молодое тело действительно испытывало некоторое возбуждение. — Как рыцарь и принцесса, государыня.

Не перегнуть бы, не поторопиться.

— О, как сже я отвыкла от такого обрасщения. — Почти что простонала она. — Ясшновельмосшный госшподарь. Я нисжайсше просшу васш о сзашщите.

Она пала на колени и простерла ко мне, к потолку свои белоснежные руки. Грудь ее затрепетала. Слезы катились градом.

— Я, обманутая девусшка. Несшколько лет я томилашсь в оковах этого колдуна, что выдавал себя за моего сшупруга. Какая сже мука, вы предсштавляете.

Как играет.

— Что же вы, государыня. — Я подскочил, рухнул рядом, надеясь, что веду себя так, как она того ожидает. — Встаньте, не след вам. Это мне нужно стоять на коленях пред вашей красотой, пани.

Ситуацию спас Войский. Он ворвался с горой свечей в руках и замер на входе, увидев нас, на коленях друг перед другом. Охнул. Отпрянул от удивления. Глаза его полезли на лоб.

Я вскочил, бегом рванулся к нему, закричал что-то бессвязное, злое.

— Вон, слышишь, вон!

Схватил за грудки. Свечи полетели на пол. Прижал к себе, встряхнул, прошептал на ухо одними губами в этой суете.

— Так надо, жди снаружи, никого не пускай.

Вытолкал прочь. Неуклюже стал собирать свечи.

Наконец-то повернулся к Марине. Она уже поднялась и сидела на лавке, как бы приглашая меня примоститься рядом. Платье было несколько поднято. Голени из-под него виднелись. А по тем временам это тот еще разврат.

Но сделала она это хитро, как бы случайно. По недомыслию.

— Вот видите, государыня с кем… С какими людьми. — Я пытался, как мог имитировать раздражение. Хотя по факту испытывал отвращение от всей этой игры, но нужно было продолжать.

Качай, Игорь! Качай!

Подошел к ней, вздохнул. Поставил свечи на стол. Уронил несколько, замешкался. Естественно, эту неловкость я делал специально, чтобы эта ведьма все больше чувствовала, что получила меня, молодого воеводу, неопытного в любовных интригах дурачка в свои коварные сети.

В процессе поднимания вроде бы случайно коснулся ее плеча. Отпрянул.

— Простите, государыня. — Потупил взгляд, начал дрожащими руками высекать искру.

Черт, как же сложно все это. Лучше людей шашкой рубать, и с