Глава правительства Уинстон Черчилль был в курсе. О концепции сверхбомбы. Для него мрачная загадка боя – что применили русские? – была в какой-то мере допустимой образной догадкой (в теоретических суждениях ведущих разработку учёных). И всё равно, не имея представления об эквивалентах, скорей, словесной абстракцией. Наверное, это надо было увидеть, чтобы понять масштаб.

Вместе с тем факты говорили о какой-то неоднозначности, и чтобы делать хоть какие-либо выводы, надо было получить больше этих фактов.

Мастистая фигура премьер-министра объявится в адмиралтействе.

– Сделали всё что могли, – твёрдым голосом далеко не подытожит Каннингем, когда они останутся одни в кабинете.

– Всё, что сочли необходимым, но не все что могли. И не всё, что были обязаны, – получив то, зачем пришёл – информацию, более детальную и полную, Черчилль сидел, давя тяжёлым неизменно мрачным из-за обрюзглости лица взглядом, – два линкора. И что с того, что уже старых? Нам придётся признать потерю кораблей. В официальном коммюнике. Придётся…

Сэр Уинстон достанет сигару, не найдя на столе начальника военно-морского штаба необходимых приборов – гильотину, пепельницу, – обойдётся подручным, задымит, будто подобрев:

– Придётся эту плохую весть зарыть чередой хороших.

– А у нас есть хорошие? – Каннингем бросит короткий взгляд: судя по плотно сжатым губам политика – с хорошими новостями не особо.

– …Удовлетворившись тем, что русские ещё не скоро будут способны вывести свою тяжёлую эскадру в море, – доведёт тот мысль.

Адмирал лишь пожмёт плечами, произнеся про себя: «Советский флот при нынешних обстоятельствах в любом случае не сможет противостоять британскому и уж тем более бесспорно доминирующему сейчас американскому».

Черчилль же заговорит о последствиях. Политических, репутационных. О высоких ставках. Каннингем догадается, что тот знает нечто большее о супербомбе русских. В конце всё же дождавшись откровений.

– Силами наших и американских учёных на территории США проводятся исследования в сфере создания сверхмощных зарядов. Я не очень разбираюсь в физических принципах, да и ни к чему об этом распространяться, но если похожие разработки есть у большевиков… это плохо. Очень.

Премьер поднимется, уходя. Добавив в дверях:

– Хотя я до сих пор не уверен, что мы имеем дело именно с этим. Факты можно толковать и более прозаичными инструментами. Но я пессимист. А русские на сегодняшний момент подкинули нам немало неприятных сюрпризов.

* * *

Черчилль ещё будет сомневаться, ему даже в некоей большей степени понравится версия с набитой под завязку взрывчаткой субмарины-смертницы – данная концепция не выглядела чем-то нереальным. Тем более масштабы учинённого русскими взрыва говорили о порядке других величин, нежели могла выдать заурядная сейсмическая бомба типа Grand Slam. Вместе с тем признавая, что даже для большевистского фанатизма загнать на самоубийство целый экипаж подлодки – это перебор.

Но что он сделает в обязательном порядке, так это срочно запросит канал связи с Вашингтоном – поделиться неприятностями. Общими неприятностями.

В душе у сэра Уинстона не останется ни гнева, ни какой-то досады. Ушла даже куда-то раздражённость. Вместо придёт усталость. От осознания будущих проблем, которые предстоит решать.

Бремя американской ответственности

Рузвельт на другом берегу реки всё принял надлежащим образом, сразу же назначив специальное разбирательство. И не суть, что американцам с другого континента было дальше. У них имелся иной ресурс – здесь напрямую обладали информацией в предметной области, здесь знали, какие вопросы задавать, подключив к компетенции участников проекта – учёных.

Кодированный радиотрафик между Вашингтоном, Лондоном и «норвежским морем» резко вырос. И чем больше поступало данных, тем версия всё более склонялась к тому самому – русские использовали боевой заряд на основе цепной реакции деления. Дополнительным подтверждением стали сообщения англичан о не единичных случаях проявления характерных болезненных симптомов среди личного состава. Влияние радиации на организм человека ещё мало было изучено, однако все признаки указывали на последствия контакта с радиоактивными элементами. Количество летальных исходов среди британских моряков исчислялось уже не одним десятком.

Немедленно самолётом в Англию вылетела группа специалистов. В расчёте осмотреть подвергшиеся удару корабли.

Подключилось Управление стратегических служб – разведка США, задействовав агентуру на территории СССР: любые разработки даже в сверхсекретном Союзе, и особенно полевые испытания, оставляют свой след. Особенно если он урановый.

Тут же была взята проработка на утечку и благонадёжность – кто мог слить секретную информацию. Бытующее среди военных иерархов США и Великобритании убеждение в техническом превосходстве западной культуры, причём доминантой выступала расовая концепция, нашло косвенную поддержку и среди некоторых учёных, утверждавших, что сложные – на соответствующем уровне – исследования в ядерной сфере отсталые азиаты-русские[178] провести попросту не могли. Приводя в пример, чего им самим, на их мощностях, стоило одно получение рабочего материала путём обогащения урановой руды и наработки плутония.

Прагматичные военные сразу же подняли технические вопросы. В донесениях англичан многое ещё оставалось неясным, но упомянутый воздушный подрыв с очевидной целью ПВО в совокупности с упоминанием ракет поневоле вынуждал задуматься о способе нанесения удара противником, как и (помня показатели создаваемого в Лос-Аламосе[179] изделия) о массогабаритных параметрах советских специальных боевых средств.

…есть ли у русских самолёты необходимого класса для доставки объёмной бомбы весом в три тонны и более к цели?

…какова возможность создания противником изделия, меньшего по массе, в равном эквиваленте ударной мощи для оснащения баллистической ракеты аналогичной германской Фау-2?

…возможно ли развёртывание подобной ракетной установки на корабельной платформе?.. Здесь, в рамках определённых допущений, усматривалась прямая угроза американскому континенту!

Глава Белого дома в этих прениях не участвовал, удовлетворившись выжимками, вызвав к себе из Ок-Риджа[180] начальника ядерного проекта генерала Лесли Гровса и ведущего учёного Роберта Оппенгеймера.

Франклин Делано Рузвельт не столь вникал в технические или научные детали (всего не охватишь), сколько, по своемý обыкновению, смотрел на приставленных к делу ответственных исполнителей.

Научный руководитель проекта Оппенгеймер… которого ищущие шпионов спецслужбы первым же и заподозрили, зацепившись за его прежние связи с левыми политическими организациями.

Умевший видеть людей Франклин не поверил предубеждениям офицеров из контрразведки. Явившийся на встречу физик, в досье которого отмечалось чрезмерное тщеславие, на цепкий взгляд президента легко читался,