Отвечаю ему мягкой ироничной улыбкой, мол, спорить не будем! Что было, того уже не изменишь, но будущее ведь в наших руках!

Я показал маневры своего отряда Эвмену только с одной целью — чтобы он мог взглянуть на меня не только как на внебрачного сына, но и как на продолжателя великих свершений Александра. Чтобы в его голове самопроизвольно родилась мысль о том, что я — лучший претендент на трон Великого царства; что вместе со мной он может разбить войска не только Антигона, но и союза всех остальных сатрапов.

Мне известно, что он уже присягнул Олимпиаде и ее внуку от Роксаны, но я все же не теряю надежды склонить его на свою сторону. Для этого я когда-то придумал призрак «моего отца», и для этого же я продемонстрировал ему сегодня тактику, способную разгромить непобедимую македонскую фалангу.

Когда-то, еще только собираясь бороться за престол рушащейся империи, я предвидел, что на поле боя мне придется сражаться именно с этой фалангой, как и с лучшими полководцами Александра. С теми, кто за десять лет похода прошел с боями от Греции до Индии. Поэтому тогда я призвал на помощь все свои знания по военной истории как этого периода, так и будущих времен. По многу раз я прокручивал в голове все плюсы и минусы македонского боевого построения, прежде чем пришел к такому решению.

Созданная еще Филиппом II фаланга была доведена его сыном Александром до совершенства. Перечисляя себе достоинства и недостатки этого тактического пехотного построения, я пришел к выводу, что оно имело исключительно оборонительный характер. В достижении победы и Филипп, и его сын Александр отводили своему детищу весьма второстепенную роль.

Главной задачей фаланги они считали блокирование противника по фронту. Своим видом она должна была угрожать врагу и оттягивать на себя его главные силы. У любого, кто встречался с македонской фалангой, было два варианта: либо держать строй, готовясь к ее нападению, либо атаковать самим. В первом случае главные силы врага бесцельно стояли в ожидании, а во втором — несли огромные потери в попытках взломать пехотные шеренги в лоб. Задача пробить македонскую фалангу фронтальной атакой не удалась никому, даже римским легионам. На тот момент такое пехотное построение было непробиваемо, как гранитная скала.

Вот только одной обороной победы не добиться, и потому у такого малоподвижного монстра, как фаланга, были мобильные и очень активные фланги. Именно они приносили победу, пока войско врага либо завороженно смотрело на ровные македонские порядки, либо пыталось их взломать. Филипп II держал на флангах отряды тяжелой конницы и пехоты, которые и наносили смертельные удары врагу. Его сын Александр увеличил численность и качество этих самых отрядов, создав образцовую на тот момент тяжелую конницу (гетайров).

Без такого флангового прикрытия македонская фаланга представляла собой довольно легкую добычу, особенно для легкой конницы. Ведь сила и слабость фаланги заключались в одном — в ее монументальной неподвижности. При любом движении глубокий македонский строй терял свою сплоченность и непробиваемость, а это было смерти подобно. Стоило лишь врагу прорвать первые две-три линии и ворваться вовнутрь строя, как все…! Разгром становился неизбежен, поскольку фаланга была прикрыта тяжелой пехотой лишь по периметру, как орех скорлупой! Внутри же построения фалангиты подчас не имели вообще никакого защитного вооружения, а из оружия — лишь длинное копье-сарису, бесполезное в плотном ближнем бою.

Александр Македонский это хорошо понимал и потому старался увеличить отряды конных гетайров и тяжеловооруженных гоплитов. Именно этими подразделениями он очень умело оперировал, добиваясь победы на поле битвы. Фаланга же зачастую вообще не участвовала в сражении, ограничиваясь только блокированием главных сил врага. Ярчайший пример этому — битва при Гавгамелах, где все участие фаланги вылилось лишь в отражении атаки колесниц.

Однако у таких элитных фланговых формирований были свои проблемы. Главной из них была их высокая стоимость и трудности с восполнением потерь. Обучить простого фалангита несложно, а вооружение его, как я уже говорил, вообще ничего не стоит. Таких воинов Александр мог набирать и обучать прямо на покоренных землях, из местного населения. Потому и потери фаланги быстро восполнялись, а вот с высокопрофессиональными и тяжело вооруженными фланговыми отрядами было куда сложнее. Обучение их требовало намного больше времени, а вооружение стоило в десятки раз дороже.

Пока продолжался Великий Восточный поход, Александр худо-бедно с этой проблемой справлялся, но с окончанием войны ситуация изменилась. Служилая аристократия, из которой состояла тяжелая конница, по большей части была распущена по домам, а содержать за свой кошт такие дорогостоящие подразделения царю было не по карману. Поэтому отряды гетайров были сокращены до минимума.

Со смертью Александра, когда царство де-факто раздербанили между собой ближайшие друзья-соратники, количество элитной конницы еще уменьшилось. Каждый из новоявленных сатрапов набирал отряды тяжелой конницы только по мере необходимости и исходя из финансовых возможностей.

Особо тратиться никому не хотелось, и потому вместо найма дорогих доморощенных аристократов они предпочитали брать на службу более дешевую азиатскую или варварскую конницу. Она действительно была куда дешевле, но и вооружена соответственно: ни тебе брони, ни шлемов, и прочего…

За пять лет, прошедших со дня смерти Александра, тяжелая кавалерия в войсках сохранилась лишь в качестве охраны при новых сатрапах. Несколько сотен телохранителей из высшей македонской аристократии они могли себе позволить, но не больше.

Так некогда грозная сила Великого Александра в три тысячи гетайров превратилась в небольшие отряды легкой конницы, пригодные лишь для разведки и преследования бегущего противника.

Эвмен был одним из немногих диадохов, кто понимал огромное значение конницы. Едва получив в управление свою сатрапию, он первым делом начал набор и обучение отрядов кавалерии. То, что он преуспел в этом, показало первое же серьезное сражение. Там только что набранная и еще плохо обученная конница Эвмена одолела греко-македонских ветеранов под командой легендарного Кратера. По сути, в битве при Геллеспонте произошел первый случай разгрома македонской фаланги азиатскими воинами, пусть и обученными по македонскому образцу. На мой взгляд, все это стало возможным только потому, что у Кратера не было достаточно подразделений, способных прикрыть фланги, а его немногочисленную конницу просто смяли конные отряды Эвмена.

Осмыслив все это, я пришел к выводу, что ставка на конницу и применение тактики будущих воинов Чингисхана — мой единственный шанс добиться успеха, а не пасть жертвой наемного убийцы или палача.

За отпущенное мне время я сумел собрать небольшой отряд, но для борьбы за трон этого, конечно же, мало. Нужно войско, большое