Наконец завтрак был закончен, и мужчины перешли в курительную комнату, где, выбрав по предпочтениям кто трубку, кто папироску, кто сигару, расположились в креслах, чтобы выслушать хозяина дома о настоящей причине их приглашения на завтрак.

– Господа, как вы догадываетесь, я пригласил вас не только позавтракать, но и обсудить один очень важный вопрос, – Павел Александрович по очереди обвел всех взглядом.

Генералы, которые расслабленно расположились в креслах, разом подтянулись, перестав курить, и застыли чуть ли не по стойке смирно, только в сидячем положении. Сейчас на них глядел не добродушный хозяин небольшой усадьбы, а человек, который четыре года командовал Гвардейским корпусом и три года назад был их командиром.

– Очень важный… – Великий князь хотел продолжить свою речь, но в это время за окном раздался рев моторов, который заставил Павла Александровича вскочить и подбежать к окну.

К нему тут же присоединились генералы. О броневиках много слышали, но редко видели. Эти бронированные и вооруженные пулеметами Максима автомобили были экзотикой даже для военных. А тут во двор усадьбы их заехало целых пять, но впереди них бежали «черные ангелы». И генералы опытным взглядом сразу определили, что они разбиты на четверки, каждая из которых выполняет свою задачу.

– Что это, ваше высочество? – спросил командир лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка генерал-майор Свиты князь Енгалычев.

– Я не знаю, что вам сказать, господа, – начал отвечать Павел Александрович, но его прервал взрыв гранаты, а потом раздалось несколько выстрелов.

После этого наступила относительная тишина, которую нарушал звук работающих на холостых оборотах моторов да неприятный скрежет, который возникал, когда поворачивалась башня броневика.

– Всю усадьбу под перекрестный огонь по секторам разобрали, – задумчиво произнес командир лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка генерал-майор Раух, покручивая правый ус своих шикарных усищ.

В этот момент в коридоре послышались уверенные шаги, и через несколько секунд в кабинет вошел подъесаул в форме Аналитического центра.

– Ваше высочество, ваше превосходительства, приношу извинения за внезапное вторжение, но по приказу правителя в усадьбе проведена операция по задержанию трех террористов, которые участвовали в нападении на Гатчинский дворец в пасхальную ночь. – Селиверстов обвел глазами присутствующих в комнате, которые были ошеломлены его словами, если не сказать больше.

Раух и князь Енгалычев начали бросать взгляды то на подъесаула, то на великого князя, при этом их лица начали стремительно краснеть. Да и остальные четыре генерала вопросительно уставились на Павла Александровича.

– Господа, это какое-то недоразумение. Надо во всем разобраться, – начал говорить великий князь, но его прервал Лис. Достав из офицерской сумки конверт, он передал его Павлу Александровичу, предварительно сказав:

– Это письмо от великого князя Михаила Александровича. Он, как правитель, просит вас прибыть в Гатчинский дворец для дачи объяснения, каким образом пятеро террористов из двадцати, которые осуществили артиллерийский обстрел дворца, нашли приют в вашей усадьбе.

– Это арест, есаул?! – эмоционально задал вопрос начальник гвардейской стрелковой бригады генерал-майор Кашерининов.

– Нет, ваше превосходительство. Это приглашение великому князю Павлу Александровичу прибыть на встречу для дачи объяснений. С великим князем хотят переговорить его родственники – по-семейному, так сказать. Правда, не все из них, кто приехал в Гатчину праздновать Великую Пасху, смогут это сделать, – ответил командир «черных ангелов».

– Что значит «не все»? – чуть ли не хором спросили генералы Раух, Кутепов и князь Трубецкой.

Да и великий князь как-то вскинулся, услышав последние слова Селиверстова.

– Во время обстрела дворца погибли великие князья Михаил Николаевич, Николай Михайлович, Константин Константинович, Дмитрий Константинович, Петр Николаевич, великая княгиня Милица Николаевна, княжна Ксения Георгиевна, княжата Георгий Константинович, Федор Александрович и Никита Александрович, – начал отвечать Роман Петрович.

По мере того как Лис перечислял погибших Романовых, лица генералов вытягивались все больше и больше, а князь Трубецкой даже сделал шаг в сторону от великого князя, посмотрев предварительно на него.

Селиверстов между тем продолжал перечислять потери от обстрела:

– Великий князь Михаил Александрович получил повреждение позвоночника и в ближайшее время будет прикован к кровати, у императора Александра IV раздроблен локтевой сустав, но врачам удалось спасти руку от ампутации, вдовствующая императрица легко ранена в голову и контужена. Кроме членов царского рода погибло еще пятьдесят три человека, девяносто пять было ранено, из них сорок шесть человек тяжело. Девять из них под утро умерли.

Павел Александрович, слушавший командира «черных ангелов», сначала краснел, но по мере перечисления погибших и раненых родственников начал бледнеть. Дослушав ответ Лиса, он вскрыл конверт, достал из него лист бумаги и быстро прочитал.

– Есаул, я готов последовать с вами в Гатчинский дворец, – твердо произнес он, закончив читать.

Глава 18

Семейный совет

После разговора с регентом и императрицей я направился в здание Офицерского собрания, чтобы выяснить, как себя чувствует Плеве. Когда поднялся на второй этаж и зашел в комнату, где мы положили министра на диван, то увидел картину, достойную кисти художника, который бы захотел нарисовать или написать сюжет «Старик-азиат пытает длинноносого варвара».

С Вячеслава Константиновича сняли сюртук, рубаху с нижним бельем и ботинки. Министр лежал в одних брюках на спине, под голову и колени ему положили свернутые одеяла. Ли, тихонько постукивая указательным пальцем по основанию иглы, медленно вводил ее в левую стопу министра между большим и вторым пальцами. Еще несколько иголок, уже введенных, я отметил на груди и левой ладони.

– А с этой точкой, господа, надо быть особенно осторожным. – С этими словами старик Ли, закончив вводить иглу в стопу, взял новую из шкатулки и, оттянув левое веко министра, быстрым движением загнал пятнадцатисантиметровую иглу в угол глаза Вячеслава Константиновича почти на всю длину.

Всем, кто стоял рядом с диваном, наблюдая за сеансом иглоукалывания, одновременно поплохело, включая и меня. Хотя я пару раз такое уже видел. Даже профессора отвернулись, а у генералов и адмирала вырвались слова, которые в аристократическом обществе не принято произносить. Степан Осипович, по-моему, готов был большой петровский загиб произнести полностью, так его взволновали действия старика Ли.

Одна Мэй осталась безучастной к этой процедуре, продолжая скатывать из сухого мха с еще какими-то высушенными травами небольшие шарики для прижигания.

– И при таком глубоком проникновении в голову иглой вы не повредите головной мозг пациента? –