Я посмотрел на великого князя Павла Александровича. Тот попытался придать лицу высокомерное выражение, которым славился его брат – великий князь Сергей Александрович, но в его глазах что-то дрогнуло.

На моей памяти семейный совет Романовых собирался во второй раз. Первый раз был после мятежа великого князя Владимира Александровича. Тогда Николай II собрал всех Романовых мужского пола, кто находился в то время в столице. На совещании мною было доложено об уничтожении верхушки мятежников силами «черных ангелов», после чего великие князья Алексей Александрович и Павел Александрович подали в отставку. У Сергея Александровича император отставку не принял.

Слышал, что семейный совет собирали в 1874 году, более тридцати лет назад. Тогда семейство Романовых обсуждало, что же делать с великим князем Николаем Константиновичем, который украл с семейной иконы бриллианты и заложил их в ломбарде, чтобы получить деньги на содержание своей любовницы – американской танцовщицы Фанни Лир.

Тогда великому князю Николаю Константиновичу было объявлено фактически два приговора. Первый – для публики – состоял в признании князя безумным и недееспособным и наложении опеки на его имущество. Диагноз подтверждался ссылкой на медицинское заключение авторитетных экспертов-врачей.

Смысл второго приговора – семейного – состоял в том, что в бумагах, касающихся Императорского дома, запрещалось упоминать его имя, а принадлежавшее ему наследство передавалось младшим братьям. Он также лишался всех званий и наград и вычеркивался из списков полка. Великий князь высылался из Петербурга навечно и был обязан жить под арестом в том месте, где ему будет указано.

Насколько я знал, в настоящее время Николай Константинович жил в своем дворце в Ташкенте и занимался предпринимательством, причем так удачно, что его доходы оценивались до полутора миллионов рублей в год. При этом из Петербурга князю ежегодно отправляли на содержание двести тысяч рублей.

Вот такой вот бедный изгнанник из Императорского дома. Всех бы так изгоняли. Как мне кажется, с великим князем Павлом Александровичем произойдет то же самое. Выдворят его из Российской империи, и пусть живет как хочет. В Булонском лесу у князя большая усадьба… Хотя мы сейчас в состоянии войны с Францией, и вернуться в предместья Парижа Павел Александрович не сможет. Ну да ничего. Денег у князя полно, купит дворец в Италии или еще где, а семейство Романовых ему на бедность еще и скинется, выделив также тысяч двести в год на содержание.

Отвернувшись от великого князя, я обратился к двум генералам:

– Господа, в настоящий момент прошу вас принять приглашение в столовую Офицерского собрания полка «синих кирасиров». Я думаю, что где-то через пару часов великий князь Николай Николаевич сможет принять вас как ваш непосредственный командир и поставит вашим полкам задачу. Как я знаю, части гвардии и Санкт-Петербургского военного округа будут приведены в полную боевую готовность. Об этом было принято предварительное решение на Совете правительства. Потом у министра Плеве случился гипертонический криз, и сейчас ему оказывается медицинская помощь.

– Да, Тимофей Васильевич, посмотрю, вы тут не скучаете, – задумчиво произнес генерал Раух.

– Не скучаем, господа, не скучаем. Не до скуки нам теперь. Если позволите, мне необходимо получить доклад от есаула, – кивнул я в сторону Лиса.

– Конечно, конечно, Тимофей Васильевич, – произнес князь Енгалычев и, сделав шаг в сторону, освободил мне проход.

Подойдя к Селиверстову, я скомандовал:

– Докладывайте, есаул.

При этом подмигнул Ромке. Тот, быстро сообразив, вытянулся во фрунт и лихо отбарабанил:

– Ваше превосходительство, трое террористов, участвовавших в артиллерийском обстреле Гатчинского дворца, арестованы и находятся на пути в Приоратский замок для проведения следственных действий. Один из них ранен. Боюсь, ему понадобится медицинская помощь, так как его растрясло по дороге. Пулю доктор ему достал еще в усадьбе великого князя Павла Александровича, но террорист потерял много крови. И в дороге рана начала сильно кровить. А раненый, вернее всего, и есть самый главный в двадцатке террористов, напавших на дворец. В бессознательном состоянии он отдавал команды на германском языке с явным прусским акцентом. Мне об этом старший экипажа вольноопределяющийся Марков доложил. Я-то…

Лис, смутившись, замолчал. С иностранными языками у лейб-гвардии подъесаула Селиверстова были большие проблемы. Как в том анекдоте. «Петрович, а ты по-французски могешь?» – «Йе-е-ес». – «Это не по-французски, а по-английски…» – «Это че, я и по-английски могу?!»

– Господа, мне сказали, что Михаэля случайно подстрелили во время охоты, – услышал я за спиной оправдывающегося Павла Александровича.

– Какая охота в Пасхальную неделю?! – Это уже начал горячиться князь Енгалычев, забыв обратиться к его высочеству как положено.

– Так они же лютеране, у них Пасха еще через десять дней будет, – в голосе великого князя вновь прозвучали оправдывающиеся нотки.

– Где хорунжий Верхотуров? – задал я вопрос.

– Он с полусотней и пятью броневиками остался в усадьбе охранять и помогать сотрудникам Кораблева[16], которые проводят следственные действия, опрашивая слуг из усадьбы, ну и… – Лис покосился за мою спину, где стояли великий князь с генералами.

Я понял, что ребята остались для отслеживания ситуации в полках стрелковой бригады плюс для проведения расследования по теракту и выявления пособников террористов в усадьбе.

– Хорошо, Роман Петрович. Все ясно. Следуйте в замок и подготовьте арестованных к допросу, а раненому окажите предварительную помощь. Я дождусь, пока господин Ли закончит оказывать медицинскую помощь министру Плеве, и мы вместе с ним прибудем в замок позже. – Заметив вопросительный и удивленный взгляд Лиса, тихо пояснил: – Сердечный приступ у министра. Чуть Богу душу не отдал. А учитель, если что, и допросить поможет этого Михаэля.

Услышав, что хотел, Ромка громко гаркнул:

– Слушаюсь, ваше превосходительство!

И, крутнувшись кругом, двинулся к своему броневику, по дороге скомандовав старшему экипажа второго броневика:

– Пулеметчиков ко мне в броневик, сам дожидаешься его превосходительства, и вместе с доктором привезете в Приоратский замок. Все понятно?!

– Так точно, ваше благородие.

Старший экипажа второго броневика, также с погонами вольноопределяющегося на кожаной меховой куртке, приложив руку к шлему, развернулся в мою сторону.

– Буду ждать у броневика, ваше превосходительство, – четко доложил он.

Я махнул ему рукой и направился к генералам и великому князю. Скоро начнется семейный совет Императорского дома, а мне надо срочно вместе со стариком Ли в Приоратский замок. Очень меня заинтересовал этот Михаэль, и теперь все зависело от учителя – насколько быстро тот сможет привести, по мнению Лиса, старшего из террористов в состояние, пригодное для допросов.

Они мне все нужны были целыми и здоровыми как свидетели, точнее даже, свидетельство того, что за артобстрелом Гатчинского дворца и гибелью большого количества членов Императорского дома Российской империи стоит правительство Британии. Чтобы мы могли международной