С Климом и Сергеем на эту тему общался. Они-то богато образованные, теоретически в любом деле разобраться их-за этого могут, а я от своих работников низшего уровня требую деградировать до биологического робота с минимумом функций. Не понимают этого мужики эрудированные, считают узкую специализацию едва ли не злом, и я отчасти с ними согласен: узкая специализация не может не оставить за собой профессиональную деформацию, порой заводящую своего носителя в такие дебри…

И ладно, если это обыкновенный рабочий, ему так и так всю жизнь условную гайку заворачивать, но когда такое происходит с условным академиком, доходит порой до абсурда: сильно поднаторев в своей области, он возносится над нашим бренным миром и искренне верит в то, что разобраться столь же успешно может и в других областях. И на поверхностном уровне и впрямь может, да только «вглубь» там уже другими узкими специалистами так накопано, что просто обречен условный академик велосипед изобретать банально в силу незнания базиса. То ли дело я — изобрету велосипед буквально и осмысленно, но потом.

А человек-то уважаемый, связи имеет, и начинает яростно штамповать «переворачивающие мировоззрение» псевдонаучные недоработы, которые, в силу умения пользоваться научным аппаратом, выглядят весьма благообразно и реально промывают мозги легковерным. Фоменко такой был, например, математик, который целую «новую хронологию» изобрел, пара знакомых этой чушью зачитывались, а я только пальцем у виска крутил от сомнительности тезисов уважаемого математика.

Короче — чувствуют классическое «специалист подобен флюсу» предки, даром что от Козьмы Пруткова их отделяют три с половиной столетия. Удивительны средневековые русичи — государство в зачаточном состоянии, на дворе кондовый феодализм, а предрасположенность к беседам о судьбах Родины и человечества уже имеется.

После пятиминутного напоминания самому себе «как оно будет» Сергей еще пятнадцать потратил на воспитательные и прикладные разговоры с рабочими. Страхуется, чтобы в случае чего напомнить: «при тебе ж, Гелий Далматович, дуболомам разъяснял чего и как», и свалить вину на исполнителей. Трудно мужикам — холодно, землю каменистую ломами долбить приходится, воду туда-сюда отводить-переводить, и в ней же по колено стоять время от времени — но они уверенно превозмогают по десятку минут в водице или часу на заледенелой суше напролет, а потом полчасика мужественно греются и сушатся в ближайшей баньке.

— Всё, ежели будет на то воля твоя, Гелий Далматович да погода аки сегодняшняя, еще до сочельника опоры установить успеем, — отчитался архитектор.

— Добро́, — явил я волю.

— Ежели ба на городок потешный силы не тратили, ужо бы вертелось колёсико, — не удержался от бурчания Сергей. — Прости уж холопа твоего за прямоту, — виновато поклонился.

— За правду виниться негоже, — отмахнулся я. — Но не единою лишь оптимизацией человеко-часов и максимизацией прибыли жить должно.

— Это я со всем пониманием — я же не итальянец, — почесал архитектор любимый комплекс. — У тех праздник-не праздник, а будь добр вкалывать. А у тебя по православному здесь устроено, с невиданною мною ранее заботою о ближних.

— Отчего же «у меня»? — улыбнулся я. — «У нас», Сергей Петрович, — напомнил о корпоративной солидарности. — Не твоими ли руками да головою премудрой дикое поле в дом теплый превратилось? Не ты ли ночами не спамши, заиндевевший весь, аки медведь-шатун в метели бродил, работников стращал?

Архитектор с заслуженной гордостью на лице хохотнул:

— Ох и веселое времечко было! Дело большое зачинать — радость великая, и трепещет сердце мое от того, что дом наш краше день ото дня становится.

Тоже не за страх, а за совесть и амбиции служит.

«Потешный городок» здесь недалеко, сразу за мостом через речушку в виде туго скрепленных стяжками бревен с набитыми перилами. Широк — паре телег разъехаться можно — а крепость перил проверял я лично: с завтрашнего дня сотни людей пропустить ему через себя придется, и очень не хочется, чтобы кто-то испортил праздник падением в ледяную водицу. Не потонет — там чуть выше колен в «фарватере», но метровой высоты хватит, чтобы переломать ноги о неровное дно.

Я здесь еще не был — так, издалека косился, чтобы сюрприза себе не портить, и теперь с удовольствием взирал на неплотно застроенную снежно-ледовым добром территорию размером с футбольное поле. За один лишь вчерашний день все это отгрохали коллективным трудовым рывком, с предварительными многодневными работами малыми силами правда, но результат получился по этим временам беспрецедентный.

— Изволь во Врата Белоснежные войти, Гелий Давлатович, — пригласил меня проследовать под выложенной из больших снежных кубов-плит аркой.

Банальное названьице, зато не поспоришь. Проходим и видим парочку привычных моему, но не местных, взгляду, каноничного виду снежных домиков-иглу.

— Сказывают, охотникам придумка твоя понравилась, — поведал Сергей. — Строить этакий дом долго, толку с него немногим чем с норы снежной более, но перед друг дружкою хвастать милое дело.

Хороший понт кто не любит? Охотники — у нас их трое «аборигенов», работают в спайке с монастырскими да посадскими — большие молодцы, без них нам бы сильно попортили кровь волки. Серое поголовье в окрестных лесах прореживается безжалостно, и я от себя «положил» мужикам дополнительную награду.

Далее мы посмотрели снежные избушки, грубовато исполненные статуи зверей — не ледяные, снежные, типа силуэты — на большую, из досок, звезду в центре площадки (не завелось покуда обычая ёлку наряжать), залитые водою горки и снежный лабиринт. Завтра на помостах на свободных пятачках встанут выписанные из Москвы скоморохи-«аниматоры» с конкурсами и призами, а дополнительно маленьких гостей будут поить горячими компотами с шиповником да одаривать порцией сдобренной сушеным мясом гречки с хлебом. Взрослых — нет, потому что закрома у меня не бесконечные.

Но это пришлых взрослых, а «большая тройка» из монастыря — игумен, келарь и благочинный — и все свои работники в честь Рождества подвергнутся пиру. Собрать всех под одною крышей не выйдет — уже сейчас достаточных площадей нет — поэтому я буду кушать с элитой в тереме, а остальных только забегу поздравить с мешочком премиальных да коллективно помолиться. Но это все, само собой, после положенных церковных и молитвенных служб.