Шелк я принял еще вчера, а сейчас мы досмотрели и сверили с записями остальное: два бочонка смолы и боченок дёгтя, несколько «штук» льна, пенька для самостоятельной переработки в веревки, кожа сыромятная — на технические нужды — и юфть, кожа выделанная, на обувку: сапожник у нас есть. Далее — всегда нужные сало да воск. Первое — дурного качества, не для еды, но для мыла и смазывания дверных петлей да механизмов. Воск, понятное дело, на свечи, натирание дощечек для письма и полов в моем тереме.

С сырьем — всё, теперь готовые изделия: немного деревянной посуды, пара ящиков с глиняными горшками да кувшинами, ящичек с замками да ключами, ящик со скобами, ящик с гвоздями — это все всегда нужно, потому что стройки у нас не останавливаются.

Пользуясь случаем, прошу поставить лайк. Большое спасибо!)

Глава 3

Сергеем Петровичем зовут нашего двадцатичетырехлетнего мастера-архитектора. Он здесь уже старожил, по его чертежам да под его руководством базовая инфраструктура строилась, а теперь мы будем возводить водяное колесо. «Архитектор» он чисто по диплому, а так — нормальный средневековый инженер заоблачной квалификации: от моста до домны и сортира деревенского в пяти вариантах че хошь отгрохает. Изрядно подкован в смежных областях — литьё, другое кузнечное дело, да каменное ремесло. Помимо этого, обладает блестящими знаниями математики, умеет варить целебные отвары, шпарит на латыни, греческом и итальянском как на родных, а главное — имеет очень понятную и гарантирующую старания мотивацию, которую без обиняков выложил в день нашего знакомства:

— Ты, Гелий Далматович, не смотри, что не иноземец сирота твой. Меня итальянские мастера учили, да на совесть — до сих пор от розог шрамы не зажили. Показать?

Я, конечно, смотреть на эту часть портфолио отказался и не стал Сергея «разворачивать», потому что начало переезда выдалось сумбурным, а очереди из архитекторов за забором не оказалось. Не пожалел с тих пор ни разу — Сергей Петрович оказался не только профессионалом со всеми потребными компетенциями, но и приятным и интересным в общении человеком.

Нынче на дворе серенькое зимнее утро двадцать первого декабря, до Рождества рукою подать, легкий морозец — минус два — бодрит, а отсутствие ветра и тучек обещают неплохой денёк.

Речушка наша, в силу скорости течения и обилия питающих ее ручейков, на зиму не замерзает, поэтому сегодня мы с Сергеем идем в последний раз «прицеливаться» к месту будущего водяного колеса. Моделька на базе имеющегося на территории поместья чуть дальше ручья — он нас и водой обеспечивает — построена и успешно работает. Не простое колесо из этих времен, в лопасти которого упирается сама речушка, а усовершенствованное. Удивительно, насколько в любом изобретении важна его концепция. Если концепция есть, остальное лишь дело техники, и пофигу, если «технику» подтягивать до этапа воплощения концепта приходится столетиями. Антиграв, например, Жюль Верн уже давным-давно «изобрел», и то, что его в материи пока не соорудили, лишь вопрос времени.

С колесом получилось так: привез, значит, Сергей с собой чертежик, я посмотрел, увидел плоские лопасти, а потом напряг память и уверился — те колеса, что на картинках и в кино видел я, вместо лопастей имеет этакие ковшики. Обсудив это с Сергеем, мы пришли к выводу, что сами собой ковшики набираться не могут — физики не хватит так сказать — а значит нужно каким-то образом их наполнять. Здесь справится сама река, просто нужно построить колесо в месте с перепадом высот да пустить деревянный желоб-канал, вода с которого будет литься на колесо сверху, наполняя те самые «ковшики». КПД значительно выше колеса базового, и архитектору не терпится приступить к работе — модель-«образ» карликового формата работает, теперь нужно полноразмерный прототип соорудить.

Место будущего расположения водяного колеса выбрано уже давненько, и теперь силами мужиков потихоньку приводится в потребный вид: равняются берега, немного углубляется дно (большие паузы работникам на сушку и обогрев выдаются, лучше не болеть в эти времена, у нас кладбища-то даже нет пока), а еще от процесса получилась неожиданная польза — водоросли специально из реки не доставали, но «нечаянный» их объем мы попробовали скормить скоту. Трескали за милую душу, и теперь и мы, и монастырские, и посадские дербанят днища окрестных рек и речушек, чтобы сэкономить на нормальных кормах.

Некоторая опаска у меня есть — из природы чего-то бесконечно черпать нельзя, потому что она обидится и даст ответку. Не загнется ли от наших экспериментов экосистема речная в наших краях? Не перемрет ли рыба? Не превратят ли днища речные русичи в бесплотные на столетия вперед пустыни? Как бы беды не вышло — рыбка-то в эти времена всяко важнее водорослей, как бы не перемерли от отсутствия привычной чешуйчатой прибавке к столу местные.

Ладно, по мере поступления проблемы решать будем.

— Здесь, стало быть, берег укрепим… — бурчал себе под нос Сергей, в очередной раз проецируя на внешний мир имеющееся в голове колесо. — … Желоб здесь, а тут вот канавку вырыть…

Кузница и домна находятся неподалеку — я не знаю, как «подружить» движущую силу колеса с тем и другим, но знает Сергей. Я мечтаю достичь максимальной автоматизации производства — торговать новинками из будущего, конечно, интересно, но нельзя забывать о доведении до ума уже имеющегося здесь. Почему бы при помощи водяного колеса и автоматического молота не начать ковать условные латы? На этот товар всегда есть спрос, а наложенная на большой объем автоматизация позволит выставить цены гораздо ниже, чем у конкурентов.

Да и не только неодушевленными механизмами автоматизация достигается, помогают нам и уже имеющиеся способы организации труда. Конвейер тот же это не столько движущаяся лента, но и формат производства, когда каждый работник проделывает минимальное и от этого отточенное до совершенства количество функций. У нас такое выстроено везде, где только можно, и продуктивность труда на уже запущенных мануфактурах,