– Но это незаконно! – Плеве побагровел так, что я испугался за его здоровье.

Как бы его инсульт или инфаркт не стукнул. Придется тогда не одного, а двух новых членов Совета правительства назначать. Что-то они долго не живут в последнее время. Я усмехнулся и пристально посмотрел в глаза министру внутренних дел.

Тот начал подниматься из-за стола, но вдруг схватился левой рукой за грудь и, охнув, упал назад на стул, а потом с него, закатив глаза, начал заваливаться вбок.

«Накаркал», – подумал я и, вскочив из-за стола, бросился к Куропаткину, который пытался удержать Плеве на стуле.

Глава 17

Ответный ход

Вместе с Ник Ником, как самые молодые, мы перенесли Плеве на диван, который находился в другой комнате. Макаров предупредительно открыл нам дверь, а Куропаткин, обогнав нас, начал хлопать дверцами буфета, пытаясь найти… Да не знаю, что он там искал.

Мы с великим князем положили министра на диван. Я нащупал пульс, который сильно частил и был в районе ста сорока ударов в минуту.

– Я сейчас за Джунг Хи Ли сбегаю. Он поможет.

Я посмотрел на лицо Вячеслава Константиновича. Его, слава богу, не перекосило, как при инсульте, но оно оставалось красно-синим. Похоже на гипертонический криз. С этими мыслями я выскочил из комнаты, пробежался по коридору и буквально скатился по лестнице на первый этаж, не одеваясь, выскочил на улицу и рванул к лазарету.

Старик Ли, Мария Федоровна и тройка профессоров находились все в той же палате, где я их оставил, уйдя на Совет правительства. Они, оторвавшись от бурной дискуссии, меня внимательно выслушали, после чего этим же составом пошли в Офицерское собрание спасать министра внутренних дел, прихватив с собой кто саквояж, кто объемную дамскую сумочку, а Джунг Хи шкатулку с иглами.

Я же, воспользовавшись моментом, заглянул в палату к Михаилу и императору. На мою удачу в палате в это время находилась и Елена Филипповна, которая сидела на краю кровати, где спал ее сын, и, почти не касаясь, гладила ему волосы.

– Ну, что там? – скосив глаза в мою сторону, тихо спросил Михаил.

– Плеве, по-моему, сердечный удар хватил. К нему сейчас весь медицинский консилиум ушел. Не знаю, выживет Вячеслав Константинович или нет, – также тихим голосом ответил я, чтобы не разбудить императора, который недавно уснул, выпив отвар старика Ли.

– Господи, да что же это творится-то? – как-то чисто по-русски и по-бабьи всхлипнула императрица и перекрестилась.

– Как это произошло? – задал еще вопрос регент.

Пришлось кратко пересказать весь мой доклад на совете.

– Значит, незаконно?! Павла с его сыночком Дмитрием покрывать задумал?! А скрывать тех, кто стрелял по дворцу, – это законно?! – От гнева лицо императрицы покраснело, ноздри расширились, крылья носа приподнялись, глаза засветились каким-то угрожающим светом. Но говорила она тихо.

Да-а-а… Елена Филипповна за своих детей кого хочешь на ноль помножит и даже не поморщится.

– Лена, я думаю, что Вячеслава Константиновича возмутило то, что мы с тобой без решения Совета отдали приказ на штурм усадьбы Павла. Как там статья сорок девятая звучит? А, Тимофей?

«В Совет правительства входят все без исключения дела, подлежащие решению Самого Императора, и все те, которые как к Нему, так и в Совет Его вступают; но опеки Совета не касаются», – процитировал я по памяти запрошенную статью из свода законов Российской империи.

Благо все эти вопросы престолонаследия и регентства изучил досконально и с юристами советовался, поэтому к ответу добавил:

– А в пятидесятой статье говорится, что «Правитель имеет голос решительный». А то, пока дождешься общего решения Совета, все враги по углам разбегутся. Но, честно говоря, я так и не понял, с чего фон Плеве так разошелся.

– Ты Давыдова арестовал и допросил. Материалы допроса и его самого передал генералу Рыдзеевскому. До этого, можно сказать, силами гвардейской гренадерской дивизии, полиции и жандармов взял под контроль столицу и почистил ее от криминального контингента. На сегодняшний день уже почти три тысячи заключенных отправлены на строительство укреплений Моонзундского архипелага. И все это без какого-то разрешения со стороны министра внутренних дел и военного министра. Будто бы их и нет. При совершеннолетнем императоре такое прошло бы по его личным указам, но Александр несовершеннолетний, поэтому за него решения принимает правитель, опекун и Совет. Мы тогда несколько превысили свои юридические права, как и сегодня, вот Плеве и Куропаткин решили объединиться, чтобы повысить свой статус. Постараются перетащить на свою сторону Ламсдорфа и Макарова, чтобы иметь в Совете большинство и влиять на меня, тем более когда я в таком состоянии. – Михаил замолчал, переводя дыхание.

Говорить, будучи закованным в гипс, было тяжело, «кираса» не позволяла вздохнуть полной грудью.

– Ты, Тимофей, наверное, не в курсе, что после твоего ареста директора Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов господина Давыдова на Плеве началось сильное давление со стороны Витте и его окружения. Очень сильное давление… – продолжил тихим голосом регент.

Я же усмехнулся про себя. Нашли на кого давить. Вячеслав Константинович, когда его Александр III после убийства отца назначил начальником Департамента полиции, в короткие сроки создал масштабную агентурную сеть, благодаря которой не осталось ни одной крупной революционной структуры, где не действовали бы его люди.

Ни к чему подобному организация «Народная воля», ведшая борьбу с режимом, готова не была. Менее чем за три года Департамент полиции нейтрализовал всех ее заметных лидеров, одних отправив на эшафот, а других – на каторгу. Ага, надавишь на такого.

А про Витте я вообще молчу. Ему что, не хватило того, что он летом 1903 года решил свалить Плеве, выставив его в черном свете в глазах Николая II, и хорошенько получил в ответ от того по зубам? Я в то время по приказу императора отправился с инспекцией на Дальний Восток и готовить провокацию для развязывания войны с Японией в выгодный для нас момент времени. Соответственно, узнал об этих событиях позже, уже после своего возвращения из – Афганистана.

Бодаться между собой Витте и Плеве начали сразу, как только Вячеслав Константинович был назначен на должность министра внутренних дел. У них были абсолютно разные взгляды на дальнейшее развитие Российской империи.

Витте считал, что у России и государств Западной Европы одинаковый путь развития, а значит, Россия должна преодолеть дворянство и идти к капитализму.

Плеве рассуждения Витте о мировых законах общественного развития считал несерьезными, годными разве что для теоретиков в университетах. Россия,