— Эк они как быстро! — удивился матрос. — Я думал, еще часа два нам ждать.

Я при этих его словах несказанно удивился, а внутри даже поблагодарил мужика, что он со мной такими мыслями не поделился. Иначе бы я совсем извелся.

Вместе с помощником капитана-исправника прибыли и два городовых. Мирового судьи не было, что меня насторожило на мгновение.

— Мы можем идти, — подошел ко мне Алексей Петрович, показывая листок в своей руке. — Валентин Аркадьевич все подписал. Хотя уговорить его было не просто.

— Поэтому задержались? — спросил я, пока мы подходили ко входу в подъезд.

— И поэтому в том числе. Но и дорога заняла какое-то время. Идемте.

Дверь в подъезд оказалась внезапно заперта. Я помнил, что матрос сказал, как без всяких препятствий в нее заходили похитители, и не ожидал такого поворота. Малышев уверенно и требовательно постучал кулаком. И вот у него я никакого удивления не заметил на лице.

— Хто там? — раздался из-за двери заспанный мужской голос.

— Открывай, полиция! — рыкнул басовито Алексей Петрович.

Даже не ожидал от него такого тона и голоса. Со мной и Зубовым он говорил в разы тише и без подобных ноток обличенного властью человека. За дверью раздался звук отпираемого засова, после чего она приоткрылась. Тут же городовые оттеснили стоящего за дверью мужика, и мы прошли внутрь.

Моим глазам предстал богато обставленный вестибюль, а в углу была приоткрыта дверь в каморку сторожа. Пол паркетный, покрыт ковром. На стенах канделябры и лишь две двери в квартиры. Богатый домик, да и сложен он из кирпича.

— Князь Белов у себя? — спросил у мужика Малышев.

— Не ведаю… — проблеял тот, с испугом косясь на городовых.

— Ты здесь для чего поставлен? Подушку давить? — грозно рыкнул на мужика полицейский. — А ну не ври! А то соучастником пойдешь, понял⁈

— У себя, — упавшим голосом ответил тот.

— Видел, как девушку к нему волокли?

— Волокли кого-то, а к кому — не ведаю, не смотрел. Мне приказано было в каморке закрыться и ждать.

— Кем приказано? — продолжил пытать его Малышев.

Видимо от неожиданности и напора помощника исправника мужик говорил все без утайки. Приказал ему управляющий квартирой Белова. Саму девку он не видел, только слышал, как кого-то несут. Ну и ему приказали закрыть дверь сразу, как наверх груз подняли. И в случае, если кто-то начнет искать — доложить немедленно, а в дом никого не пускать постороннего. На этом моменте мужик, обычный вахтер, если на должности будущего переводить, испуганно икнул и замолчал. Но он и так сказал достаточно. Я уже когда услышал, что князь здесь, хотел наверх бежать. Но меня городовой за руку придержал, да палец ко рту приложил, показывая, что не нужно Алексею Петровичу мешать.

— Поднимаемся, — скомандовал Малышев.

По лестнице тут же прогрохотал топот тяжелых сапог полицейских. На их фоне я в своих туфлях поднялся абсолютно бесшумно.

Квартира Григория Александровича находилась на последнем, третьем этаже и была здесь единственной. Ну так и дом не сказать, чтобы сильно большой. И вновь все повторилось: стук и требовательный приказ «откройте — полиция», когда за дверью кто-то подошел. Однако на этот раз открыли нам далеко не сразу.

— Приказываю открыть дверь, иначе мы будем вынуждены войти силой! — продолжил гнуть свою линию Алексей Петрович.

Наконец замок щелкнул и за дверью мы увидели пожилого старика в ливрее.

— Что вам угодно, господа?

— Князь Белов, — заявил Малышев, бесцеремонно входя внутрь.

Городовые зашли следом и тут же пошли по комнатам.

— Вам туда нельзя! — вскинулся старик. — Вы нарушаете границы дозволенного! Это квартира дворянина…

— Я знаю, — перебил его Малышев и сунул под нос бумагу с разрешением на обыск.

— Туточки они! — раздался выкрик одного из городовых и злая брань князя.

Больше я медлить не стал и кинулся на его голос.

— … я требую, чтобы вы покинули мой дом! — орал в бешенстве Белов.

Мне же открылась картина лежащей на кровати голой Пелагеи со связанными за спиной руками и кляпом во рту. Городовые пялились на нее, но не забывали и самого князя держать под контролем, хотя и не спешили крутить ему руки. Сам же Белов тоже был голым и стоял рядом с девушкой, со все еще не спавшим возбуждением. Ну, мы это сейчас исправим!

— Н-на! — в два шага оказался я рядом и ударил прямо по «бубенцам» этого насильника.

Во мне клокотало бешенство и в свой удар я вложил всю ту ненависть, которую испытываю к подобным тварям.

— Ык! — князь от моего удара закатил глаза и мешком рухнул на землю.

— Роман Сергеевич, что вы творите? — вбежал вслед за мной Малышев.

— Нейтрализую насильника, а то ваши подчиненные не спешат это делать сами, — процедил я. — На девицу пялятся, а не работу свою выполняют.

После этих слов я подошел к кровати и дернул за край покрывала, накидывая его конец на девушку, чтобы прикрыть ее наготу.

— Если он помрет — это убийство, — мрачно заметил Малышев.

— Нет, это — непреднамеренное убийство при сопротивлении задержанию, — поправил я его. — Но сомневаюсь, что он умрет. Такое дер.мо еще и нас пережить может.

Алексей Петрович поморщился от моих слов, но больше спорить не стал. Лишь приказал городовым проверить состояние князя. Как я и думал, тот не помер. Лишь в обморок от болевого шока свалился.

Пока все занимались Беловым, я освободил Пелагею от ремней и кляпа. Та еще сильнее разрыдалась, но это уже были слезы облегчения. Она уткнулась ко мне в плечо и вцепилась мертвой хваткой. Минут десять у меня ушло, чтобы ее хоть чуть-чуть успокоить. Городовые же с помощью лакея Белова одели князя и вынесли из квартиры. А потом выяснилось, что одежды у девушки нет — ее всю уничтожили. Пришлось искать хоть что-то на замену. В итоге на