— За любую цену⁈ — поразился Мгели. — Еркаты не похожи на дураков.

— Нет, стоимость выкупа зависит от суммы страховки. А что мы делать будем?

— Мы? По-разному! Ты продолжишь работать здесь, и передавать мне сведения о конвоях и судах с самым ценным грузом. А я — соберу свою флотилию. Нападать на флотилии даже удобнее. Видно издалека, болтунов — больше. И к тому же, скорость конвоя определяется самым медленным судном. Догнать просто. Так что, считай, что Еркаты сделали нам шикарный подарок!

* * *

— Если потереть кусочек янтаря о шерстяную ткань, он приобретёт интересные свойства. Смотрите! — тут я поднёс заряженный янтарь к мелким бумажкам и услышал дружное аханье зрителей, когда они притянулись. Говорил я по-армянски, а Софочка, с некоторым запозданием, переводила на койне.

Да, меня убедили прочесть небольшую лекцию грекам, чтобы усилить у будущих основателей полиса мою репутацию мудреца и философа. Правда я периодически был вынужден браться за чётки и успокаивать дыхание при виде того, как Агапетос смотрел на мою жену. Но поделать ничего не мог, да и глупо ревновать к призракам прошлого. Сейчас она со мной, и не просто со мной, а является моей женой и родила мне прелестную дочурку. Всё я осознавал, но всё равно — ревновал.

— Если мы свернём ту ткань, о которую потёрли камень, в комок и поднесём к бумажкам, то убедимся, что они тоже притягиваются. В честь янтаря, по-гречески именуемого электрон, это явление назвали электризацией.

Я дождался, пока жена закончит перевод, и продолжил:

— Со временем способность притягивать бумажки у янтаря и ткани исчезает. Это объясняют тем, что при электризации он приобретает электрический заряд, который потом постепенно «стекает» в окружающий мир. При этом если завернуть янтарь в эту ткань, вместе они притягивать ничего не будут. Это объясняется тем, что они приобретают противоположные заряды. Для простоты заряд янтаря договорились считать отрицательным, а шерстью — положительным.

Потихоньку я подвёл к электрическим батареям и электрическому току.

— Когда ещё не знали, что представляет из себя электрический ток, его направлением договорились считать условный поток положительных частиц.

— Руса, я не понял, а что, теперь знают? — уточнил Деметрос, самый молодой из греков. Я перевёл его вопрос для тех, кто не разумел койне, и ответил: — Да, теперь выяснили. В металле текут электроны. Отрицательные частицы. А в растворах текут ионы. Часть из них заряжена положительно, а часть — отрицательно.

Он хотел что-то ещё спросить, но был одёрнут старшими.

— Электричество может делать самые разные вещи!

И я показал им искрение и вольтову дугу, щелкнул Софочку электрической искрой в очаровательный носик, от чего она испуганно ойкнула. Затем продемонстрировал электромагнит, раскаляемый током угольный стержень, электрический звонок и электродвигатель.

— Я знаю, что предки умели делать и обратное превращение, заставляя вращение вырабатывать электрический ток. Но, увы, сам я пока этого делать не умею.

— Но он научится! — добавила София для греков, закончив перевод сказанного мной.

— Я постараюсь! — дипломатично ответил я.

На самом деле у меня недавно получилось генерировать переменный ток. Он исправно искрил и грел угольное сопротивление, но пока что я не смог измерить выдаваемые им ток и напряжение. Мой амперметр, к сожалению, мог измерить только постоянный или хотя бы пульсирующий[3] ток. Да и не хотел я грекам показывать своё изобретение, даже такое «сырое».

— Ещё вопросы есть?

— Ты постоянно упоминаешь, что «это известно», «открыли» и так далее, — снова подключился молодой Деметрос. — Но ни один из философов о таком не писал. Не делились таким знанием ни египетские жрецы, ни персы. Откуда же?..

Пришлось излагать им легенду про «знания от предков», тем более, что возможность общения с тенями умерших греки не отрицали.

— Я знаю имена исследователей. Ампер, Вольта, Кулон… Но не могу сказать, где они жили и когда! — аккуратно попытался я «финишировать» лекцию. — А просто ссылаться на знания от мёртвых, без подтверждения я не хочу. Вот постепенно и проверяю их на практике. А потом — делюсь с философами. Например…

И рассказал про разосланные открытки, про свои письма Аристотелю и ответ от него.

— Расскажи хотя бы о тех опытах, которые ты пытаешься повторить! — взмолился он.

«Ну, большой беды не будет!» — решил я про себя и поведал об опытах Кулона.

— Но как он измерял столь ничтожные силы? — выразил недоумение уже Агапетос. — Ведь мы видели, они едва могут притянуть ничтожную бумажку.

— Он использовал для этого крутильные весы! — ответил я. — Они очень чувствительные…

И тут меня снова «накрыло». Блин! Ну я и дебил! Маятник приспособил, механизм для возвращения проводка на место… А что мешало сделать крутильные весы? Их чувствительность и точность для меня — не просто достаточны, а прямо «за глаза». К тому же, к ним можно приделать рамку, как в опытах, иллюстрирующих двигатель постоянного тока, и ничего не нужно будет поправлять. Непосредственное измерение усилия. А за счёт шунтов можно повысить и значения измеряемых токов.

Прибор получится точным и компактным. Эх-х, и как же я сразу не сообразил-то[4]?

— Руса, с тобой всё в порядке⁈ — услышал я встревоженный голос Софии.

— Да! — слабо сказал я. — Извините, отвлёкся.

И продолжил объяснение. Тут до меня дошло, что если к новому амперметру последовательно присоединить большое электрическое сопротивление, значение которого известно, я смогу и напряжение измерять.

Эх, и развернусь же я! Разумеется, когда вернусь с войны.

* * *

— Руса, тебя срочно просит подойти здешний управляющий Еркатов.

— Что случилось?

— Мне не сказали, но это очень важно и спешно!

Чёрт, неужели наша уловка не сработала? Мы надеялись добраться до Трапезунда, совершенно не привлекая внимания. За день до нашего прибытия из порта отправлялся очередной конвой, собранный нами, Арцатами и Корабелами.

Вообще идея движения группой под защитой кораблей с усиленными и особо тренированными для абордажа командами тут новой не была. А вот деятельность по страхованию родичи и компаньоны приняли с явственно слышным скрипом. Причём больше всех сомневались партнёры, так что мы поделили ответственность. Корабелы занимались своим прямым делом: строили корабли и набирали команды для охраны. Серебряные обязались, если что, выдать нам кредит на выплаты по страховкам.

Мы же несли все риски по возмещению ущерба от пиратов. Самонадеянно? Не без этого. Но выбора не было, иначе мы скоро упёрлись бы в порог сбыта своих товаров.

Но сейчас мы использовали сбор каравана как маскировку наших действий: наши воины приходили в Трапезунд как охрана грузов.