Нужно было действовать иначе. Мягче, тоньше, вдумчивее… Но что теперь об этом думать? Если бы да кабы…

— Да во рту росли грибы, — с досадой проворчала она себе под нос, отворачиваясь от окна.

Наташа сделала ещё один глоток горячего какао и попыталась прогнать нахлынувшие тяжёлые мысли. Но они снова увлекли её в пучину воспоминаний.

Её отъезд в Москву тогда был настоящим бегством. Бегством от прошлого, от сплетен, от собственного стыда и чувства вины. Бегством от самой себя, в конце концов.

И как же хорошо, что не все друзья отца отвернулись от неё после его ареста. Один из них, влиятельный и, видимо, всё ещё благодарный за старые услуги, предложил ей работу: место медсестры в центральной клинической больнице. Той самой, где лечилась партийная элита и где работали светила советской медицины.

Наташа и не рассчитывала тогда на такую удачу! Она даже не раздумывала — схватилась за этот шанс, как утопающий за соломинку. В тот же день она собрала свои вещи и купила билет на поезд до Москвы.

Первые месяцы в столице дались ей невероятно тяжело. Незнакомый, чужой, слишком большой и безразличный город. Ей не хватало привычных улочек, знакомых магазинчиков, уютной булочной, где всегда был свежий хлеб, и, конечно, подруг.

Но Наташа была не из тех, кто быстро сдаётся. Со временем она влилась в новый ритм, освоилась, обросла полезными знакомствами. Даже карьерные перспективы наметились.

Она светло улыбнулась, вспомнив Зиночку — самую весёлую и добрую медсестру из хирургического отделения. Она первой протянула ей руку помощи, ввела в коллектив, помогла освоиться. И стала ей близкой подругой. За это Наташа была ей бесконечно благодарна.

Да, она научилась быть благодарной. Не из формальной вежливости, а по-настоящему. Раньше она воспринимала всё, что у неё было, как должное. Считала, что все ей должны по праву рождения. Но за это лето ей пришлось пересмотреть очень многое в своей жизни.

Мимо окна прошла молодая женщина с маленьким сыном за руку. Мальчуган лет четырёх с восторгом водил в воздухе деревянной игрушечной моделью самолётика, старательно изображая звук мотора: «Вж-ж-ж-ж!».

Наташа улыбнулась и невольно проследила за ним взглядом. Она подумала, что малыш очень милый, но почти сразу же улыбка сошла с её лица, сменившись лёгкой грустью. Самолёты…

Как же ей не хватало гула моторов, вида стройных рядов курсантов, бегущих на занятия, этой особой, пропитанной машинным маслом и жаждой полёта атмосферы училища… И… её сердце болезненно сжалось.

Нет. Она резко оборвала себя, с силой поставив кружку на блюдце. Лучше не думать. Не вспоминать. Эта рана ещё слишком свежа и кровоточит при одном неосторожном прикосновении к памяти. Нужно заниматься настоящим, а не копаться в прошлом.

Она взглянула на часы. А что, если… Её мысли тут же побежали в другом направлении. Да, она обещала себе не беспокоить его, не напоминать о себе. Но ведь просто посмотреть со стороны можно? Один лишь разок? Издалека, украдкой, чтобы он даже не знал, не догадывался. Просто убедиться, что с ним всё в порядке? Разве это кому-то повредит? Вот и правильно — никому. А ей станет спокойнее на душе.

Тем более она точно знала, где он будет находиться сегодня в это время. Да и кафе это она выбрала не случайно, если уж на то пошло.

Наташа хмыкнула своим мыслям, сдула со лба непослушную прядь белокурых волос и решительно сделала последний глоток подостывшего какао. Пора.

Подхватив сумочку, она надела перчатки и вышла на улицу, где её сразу же атаковал пронизывающий осенний ветер. Поправив воротник пальто, она, звонко цокая каблучками по асфальту, уверенной походкой направилась в сторону остановки.

Через двадцать минут она доехала до нужного адреса. Сегодня здесь было немноголюдно не только из-за погоды. Наташа встала в сторонке достала из сумки газету — на всякий случай, чтобы выглядеть естественно, — и приготовилась ждать.

Сердце её при этом бешено колотилось. Словно она готовилась не к мимолётной встрече, а к чему-то гораздо более важному. Судьбоносному.

Глава 20

Остаток лета и весь сентябрь пролетели как один миг, наполненный жарким солнцем, встречами с товарищами по аэроклубу и подготовкой к возвращению в училище.

Москва, отец, свадьба Вани, поездки на природу — всё это осталось за горизонтом, как яркий, но короткий сон. А реальностью снова стал Волгоград, училище, полёты и жёсткий, выверенный до секунды распорядок дня.

Вернувшись в Качу, я с головой окунулся в привычную для курсанта круговерть. Подъём по команде, утренний туалет, зарядка, строевая подготовка, на которой мы, уже не первогодки, чувствовали себя увереннее и помогали новичкам. Потом следовали лекции и тренировки.

Параллельно с учёбой шла усиленная подготовка к главному событию начала учебного года — принятию Военной присяги. Нас гоняли на плацу до седьмого пота, мы оттачивали каждый шаг, каждое движение. Сдавали зачёты по уставам, часами отрабатывали строевой шаг на плацу, вылизывали форму и сапоги до зеркального блеска. Всё должно было пройти идеально.

Первокурсники ходили с выражением вселенской муки на лице. За эти дни им здорово досталось и по ним отчётливо было видно, что они устали от нагрузок, свалившихся на них. Всё-таки событие важное, не рядовое и готовили к нему соответствующе. Это у меня присяга уже второй раз, и я знал, что меня ждёт и к чему готовиться, а у них всё впервые.

Но если первокурсников волновало, как дожить до присяги, то меня куда больше заботило другое: до января шестьдесят шестого оставалось всё меньше времени. План спасения Королёва требовал действий, а я был заперт в стенах училища.

Все мои нынешние варианты решения проблемы сводились к тому, что мне необходимо было свести знакомство с кем-то из хирургов или хотя бы среднего медперсонала в клинике, где Королёву предстояло лечь на операционный стол.

Но как это сделать из Волгограда? Письма? Анонимные звонки? Бред. Такие вещи решаются только личным присутствием, доверительной беседой, возможностью посмотреть человеку в глаза. А в Москву я смогу уехать только во время зимнего отпуска, который будет ещё нескоро. Да и нет никаких гарантий, что его дадут вовремя.

Поэтому мысль о том, чтобы вовлечь отца в мои планы, казалась мне всё более логичной. Его связи и его авторитет могли открыть двери, которые для меня, курсанта, были наглухо закрыты. Но как подступиться к нему с этим разговором? Как убедить его в необходимости срочно искать контакты в медицинской