Брежнев шагнул навстречу и, не удержавшись, по-дружески хлопнул Савельева по плечу, отчего тот слегка покачнулся.

— Посмотрим, как вы тут хозяйствуете, товарищи. Говорят, неплохо начали. Я специально приехал увидеть, как тут ваша «Балтика» живет.

— Спасибо за доверие, Леонид Ильич, — ответил Савельев, чуть расслабившись и улыбнувшись. Он повернулся к стоящим рядом рабочим и сотрудникам: — Вот, наши люди. Всё это они сделали.

Я взглянул на лица собравшихся. Среди них мелькало немало молодых. Большинство людей были одеты в белые медицинские халаты, хотя мелькали и рабочие спецовки, и строгие пиджаки и галстуки. Одна женщина держала в руках папку с документами, приготовленную на случай, если у Брежнева возникнут вопросы по конкретным цифрам.

— Ну, как работа, товарищи? Зарплата-то нормальная, вовремя платят? — первым делом Леонид Ильич обратился к толпившимся чуть позади простым сотрудникам.

Крепкий русоволосый парень, на которого в упор посмотрел Генсек, немного смутился, но быстро собрался:

— Всё хорошо, Леонид Ильич! Зарплата лучше, чем была на государственном заводе. Условия труда тоже вполне устраивают.

Брежнев удовлетворенно кивнул и снова повернулся к директору:

— Молодец! — одобрительно произнес Леонид Ильич. — Это главное, Виктор Иванович, чтобы люди довольны были. А то у нас часто так — только обещания да бумаги…

Директор слегка покраснел, но кивнул:

— Мы стараемся, Леонид Ильич. Работаем на совесть.

В этот момент одна из девушек, встречавших Генсека, воспользовалась паузой и нерешительно произнесла:

— Леонид Ильич, разрешите с вами сфотографироваться? Для заводской газеты…

Брежнев снова заулыбался, довольный предложением:

— Ну как же отказать такой красавице? Идите сюда, товарищи, становитесь все ближе!

Мы собрались вокруг Генерального секретаря, и вспышка фотоаппарата озарила радостные лица. Кто-то из рабочих пошутил, и все засмеялись. Атмосфера становилась всё более теплой и непринужденной.

Когда небольшая церемония закончилась, Савельев повёл Брежнева внутрь завода, и мы двинулись следом. Шагая впереди, Савельев начал рассказывать о предприятии:

— Как вы знаете, наш завод производит пиво. Согласно оценке государственных экспертов, лучшее пиво в стране. Работают у нас опытные технологи из Чехословакии, ну и, конечно, имеются собственные секреты. В конце прошлого года мы победили на всесоюзном конкурсе и стали «Открытием года».

— Это серьёзное достижение, — похвалил Брежнев.

— Да, Леонид Ильич, — подтвердил Савельев, — конкуренция была серьезная. В конкурсе участвовали ведущие пивоваренные предприятия не только СССР, но и стран Восточной Европы. Оценка проводилась по строгим критериям, установленным ГОСТ 3473−69, который регламентирует технические условия производства пива. Контроль качества осуществлялся по методикам, описанным в ГОСТ 12786−67, включая органолептические показатели, такие как вкус, аромат, прозрачность, а также физико-химические параметры: плотность начального сусла, содержание спирта, кислотность и стойкость напитка.

Я понимал, что директора, как всякого увлеченного человека, уже понесло. Но никто его не перебивал, а Леонид Ильич только спокойно кивал.

— И кто входил в состав жюри? — поинтересовался Генсек.

— Экспертная комиссия состояла из специалистов ВНИИ пивоваренной и винодельческой промышленности, представителей Госстандарта и Министерства пищевой промышленности СССР. Они проводили слепые дегустации, чтобы обеспечить объективность оценки.

— Значит, ваше пиво действительно заслуживает внимания, — сказал Брежнев, улыбаясь. — Такие успехи — это результат труда и профессионализма.

— Спасибо, Леонид Ильич, мы стараемся. Используем чехословацкие рецепты и внедряем собственные технологические новшества. Наше пиво отличается высоким качеством и вкусом, что подтверждено не только экспертами, но и потребителями. Дела идут настолько хорошо, что наше пиво теперь уходит даже на экспорт: поляки и венгры уже подписали договоры о поставках, в Югославии интересуются, недавно даже из ГДР приезжали договариваться. А всё потому, что качество у нас высокое, значительно лучше стандартного «Жигулёвского».

Брежнев заинтересованно приподнял брови и с любопытством взглянул на директора:

— Что, прямо намного лучше?

— Даже несравнимо, Леонид Ильич, — не смутившись, гордо сообщил Савельев. — Не хвастаюсь, просто говорю, как есть. Наши люди пробуют и сразу говорят: «Вот бы такое везде продавали!». Да и за границей признали — теперь ведем переговоры даже с западногерманскими сетями и Швецией. Представляете, советское пиво в западных супермаркетах?

— Интересно, — задумчиво произнес Брежнев, — это вы хорошо придумали. Молодцы.

— Но есть и проблемы, Леонид Ильич, — осторожно добавил Савельев.

— Куда ж без них… — вздохнул, вдруг погрустнев, Брежнев. — И какие именно?

— С сырьем и материалами. Например, солод у нас отличный, но поставки нерегулярные, и часто с качеством проблемы. Бутылок хороших не хватает, приходится свои линии открывать. Ну и чиновники… куда без них? Иногда палки в колеса вставляют.

Брежнев внимательно выслушал директора, затем повернулся к Александрову-Агентову:

— Андрей Михайлович, запишите этот вопрос, пожалуйста.

— Обязательно, Леонид Ильич, — ответил тот.

Мысли генсека в этот момент зацепились за фразу о чиновниках. «Вставляют палки в колеса, значит… — думал он. — Любопытно, из-за собственной глупости или кто-то в Ленинграде намеренно саботирует новые предприятия, чтобы опорочить мою реформу…». Ответ на этот вопрос интересовал и меня тоже, а потому я тоже решил при случае разобраться в вопросе.

Мы прошли в производственный цех, и я сразу отметил царившие здесь идеальную чистоту и порядок — от блестящих нержавеющих емкостей для брожения до сверкающих линий розлива. Запах солода и свежего пива казался настолько ярким, что даже сам Брежнев улыбнулся и потёр руки:

— А попробовать-то дадите?

— Конечно, Леонид Ильич! — с готовностью откликнулся Савельев и тут же распорядился принести несколько бутылок прямо с конвейера.

Пока ждали, Брежнев обратился к рабочим, стоявшим рядом с линией розлива:

— Ну что, товарищи, сами-то пиво пьете или только на экспорт отправляете?

Рабочие засмеялись, и один молодой парень, улыбнувшись, ответил:

— Пьём понемногу, Леонид Ильич! Лучше нашего пока нигде не пробовали!

Брежнев одобрительно кивнул, а в этот момент уже принесли только что разлитые бутылки с красочной этикеткой «Балтика». Генсек взял в руки бутылку, внимательно рассмотрел этикетку и слегка прищурился:

— Ну, давайте, товарищи, попробуем ваше знаменитое ленинградское пиво. Надеюсь, не разочаруете.

Савельев лично открыл бутылку и разлил напиток по высоким стеклянным кружкам. Леонид Ильич взял кружку, пригубил пиво и, выдержав небольшую паузу, улыбнулся:

— Хорошо! Даже очень хорошо, товарищи. Так держать!

Обойдя еще несколько цехов, мы собрались в кабинете директора на небольшое застолье с руководством кооператива. Разговор был живым, деловым, и я заметил, как Леонид Ильич, казалось, приободрился от общения с новыми людьми, свободными от советской чиновничьей косности.

После поездки Генсек находился в приподнятом