— Значит, теперь ты на моей стороне? — хмыкнул Боб. — Убьем всех чужаков?

— Убьем всех своих, — зло поправил его Гарри. — Чужие как пришли, так и уйдут. А эти… Если их не остановить, они будут сражаться, пока не убьют, не перегрызут горло каждому из нас.

* * *

Карл Оттович Брюммер сначала даже радовался, когда враг начал приближаться. Возможность отойти от управления городом, вернуться к любимым пушкам, к расчету секторов обстрела, путей снабжения или переброски подкреплений… Это было так приятно. Тем более, в глубине души зрела тихая надежда, что Макаров опять что-то придумает, и они смогут победить. И пусть опытных солдат с офицерами у них чуть больше трех тысяч — ну пять, считая пруссаков — но ведь раньше они справлялись!

Брюммер невольно рисовал схемы, а что бы он придумал сам на месте генерала. Обойти фланги, воспользоваться скоростью, обрезать снабжение — а там, как вышло с флотом американца Эванса, сколько бы ни было врагов, без патронов и снарядов они просто масса, которая обречена поднять белый флаг. Увы, это теперь понимал не только он.

— Есть новости от Буденного? — спросил он у приданного ему Чернова.

Личный связист Макарова был словно знамя, которое передают на самое опасное направление, и вот пришла очередь Брюммера.

— Я только мельком просматриваю то, что идет напрямую в штаб, — предупредил тот.

— Не томи.

— Вчера пытались пойти в обход через Спрингфилд — это почти восемьдесят километров на восток — но враг тоже использует аэростаты и отслеживает наши передвижения.

— Заметили?

— Да. Перебросили навстречу два конных полка.

— Лошади против броневиков?

— Они действовали как мы в Маньчжурии. Лошади как средство доставки, не более. А на месте — мины, засады, несколько орудий, работающих прямой наводкой. Пришлось замедляться, а там и американская пехота подтянулась.

— Кстати, а где их броневики? На нашем участке фронта я их тоже не вижу.

— Либо в тылу, либо Першинг забрал все себе.

— Понятно. И что, больше попыток не было?

— Буденный пытался еще два раза. Ложное направление и основное — без самого прорыва, просто проверить скорость реакции. И американцы справляются. Вначале несут потери, но держат удар. Будь у нас равные силы, можно было бы их растянуть, разыграть разницу в классе, но…

Чернов не закончил, но и так было все понятно.

Силы не равны. Удары Буденного только подтвердили то, что они знали и так. Враг готов к обходным маневрам, враг научился действовать быстро и встречать их, а значит, скоро и сам будет попытаться провернуть что-то похожее… И тогда про броневики на основных позициях можно будет забыть. Все ресурсы, все стволы и моторы будут брошены на то, чтобы уже им, объединенными силам Новой Конфедерации, остановить все попытки прорыва.

А по центру придется работать только ему, Брюммеру. Тут Карл Оттович немного лукавил. Все солдаты, что прибыли в Луизиану, все добровольцы, которых набрали и кое-как обучили за этот месяц — все они тоже готовились сражаться. Почти пятьдесят тысяч человек с винтовками, минометами, пулеметами и гранатами. Нет — их сила, их умения и их храбрость тоже важны, но только от него, Брюммера, зависит, будет ли все это иметь хоть какое-то значение.

Ну и от генерала Макарова. Враг мог ударить с множества направлений, но Вячеслав Григорьевич поставил на атаку вдоль железной дороги. Даже правый берег Миссисипи — вроде бы открытый, но без возможности переправить туда технику и орудия — они прикрывали весьма условно. Они собрали все силы в кулак, чтобы встретить врага, и тот пришел. Силой на силу. Возможно, не все это еще поняли, но бой еще не начался, а первая победа уже оказалась за ними. Не самая заметная, но очень важная.

Брюммер прикрыл глаза, и в этот момент ударила первая американская пушка. Тяжелая 6-дюймовка. Следом еще три — значит, батареи по 4 орудия. Доклады разведки подтверждались — не самые лучшие доклады. Сам Карл Оттович предпочел бы, чтобы враг работал по более старым схемам, когда в батарею собирается по 6, а то и по 8 орудий. Такие, если накрыть, можно вывести из строя и солдат побольше, и пушек.

Но они будут работать с тем, что есть. Брюммер считал секунды между выстрелами и немного по-щегольски, не спеша поднимался на вершину их наблюдательной позиции. Возведенная на краю сорокаметрового отвала красной глины — с нее было видно и подходы янки вдоль Миссисипи, и движения войск за дамбами, и даже край уходящих за горизонт болот.

— Атака… — Чернов каркнул и засел за сведение зашифрованных докладов с передовой.

Радио стучало, передавая детали с мест, но Брюммер и сам видел, откуда именно бьет враг и как начинают шевелиться его части, прикрытые старыми дамбами. Второй день, и вот Макартур уже решил проверить их на крепость. Провел подготовку и место выбрал для этого хорошее, но… очевидное. И пусть они хоть все свои позиции зальют дымом — дело ведь не в пехоте, а в пушках, что их поддерживают.

— Вывести 2-й и 3-й бронепоезда к пятому милевому столбу. Наводка с воздуха. Железнодорожные батальоны пусть заранее выдвигаются вперед, скоро у них будет много работы.

Бронепоезда давали артиллерии так необходимую ей мобильность, но их рельсы были уж слишком лакомой целью. Враг, стоило ему приметить дорогу, сразу начинал поливать ее снарядами, и нужно было готовиться как можно быстрее восстановить даже самые серьезные повреждения.

— Может, на поездах? Все равно же ремонтные составы будем запускать, — молодой офицер из добровольцев, прибывших в Америку своим ходом, не удержался от вопроса. Впрочем, пока было время, Карл Оттович не стеснялся делиться опытом. Как Макаров…

— Поезда будут загружены рельсами и паровиками для ремонта. Поверьте, его будет много, и ни одного свободного килограмма у нас в запасе не останется. Так что, пока есть возможность идти ногами, пусть ходят.

Следующие два часа Брюммер провел с биноклем у глаз, лишь иногда отвлекаясь на карту, куда по сообщениям от офицеров на местах вносилась информация о передвижениях противника. И пока они справлялись… Связка воздух-бронепоезд отработала быстрее, чем у врага, и даже с учетом того, что американцы подтянули к месту