Союзники готовились.

Обидное поражение от артиллерийского огня не сломило их воли. Они просто держались чуть поодаль. Приводили в порядок свои боевые порядки и ждали. Просто ждали, когда русские начнут натиск, чтобы сойтись с ними лицом к лицу.

Ну и свои пушки подтягивали.

Полевые, а также осадные с других участков…

Но наступления не начиналось.

Десант обустраивал базу и закреплялся на берегу, пользуясь тем, что корабельные орудия работали на добрые пять вёрст. И никакая сволочь после показательной демонстрации сюда не совалась.

Пять вёрст!

Эту дальность поражения им Лев Николаевич подтвердил, войдя в Севастопольскую бухту на броненосцах. И чуток постреляв оттуда. Фактически, согнав с уже насиженных мест и заставив отступиться от города. Практически в поле.

Там английские да французские полки так и простояли до вечера.

Во фрунт.

Подтянутые и готовые к драке.

Десант же занимался своими делами.

Сподобившись дать вялый бой лишь на следующий день.

Ни свет ни заря выступили из лагеря. Англичане с французами бросились строиться. Русские же взяли и вернулись. И так несколько раз. Как итог — всё утро у союзников прошло без завтрака, весь обед им также пришлось пропустить, отстояв самый солнцепёк во фрунт. А десант, покушав и отдохнув после обеда, ближе к вечеру всё ж таки вышел. Явно демонстрируя скромную численность.

И опять боя не получилось.

Русские бойцы подошли где-то на километр, встав за пределами дальней картечи даже самых тяжёлых пушек противника. И начали вдумчиво работать по боевым порядкам англичан с французами из винтовок. По этим самым густым цепям.

Минут пятнадцать размеренной пальба. И всё.

Финиш.

Не бой, а цирк.

А неприятель вновь отступил, но в этот раз куда решительнее, совсем отрываясь от своих припасов. Попадая в совершенно отчаянное положение.

Ну а что?

Точность получалась в районе одного — двух процентов. Мало. Очень мало. Но ежеминутно прилетало около десяти — двенадцати тысяч пуль. Которые выбивали от ста до двухсот бойцов. Примерно.

Десять минут.

Уже тысячи полторы легло.

И конца края этому издевательству не было видно. Вот на пятнадцатой бойцы и дрогнули. После вчерашнего болезненного поражения и мучительного ожидания им много и не потребовалось.

У англичан еще нарезного оружия в достатке не имелось[2], а из гладкоствольного особенно и не ответишь, даже расширяющимися пулями. Французы же… да, им было из чего стрелять. Но имелись серьезные проблемы со стрелковой подготовкой, которая была ничтожной и сводилась к освоению перезарядки дульнозарядных винтовок.

Они все старались.

Очень старались. Выжимая из себя всю возможную огневую производительность по скорострельности. Но при очень низком навыке стрельбы попасть в достаточно небольшую цель с километра не могли. Угловая высота русской морской пехоты на такой дистанции укладывалась в диапазон от полутора миллиметров до двух. Из-за чего сказывалась малейшая погрешность. Чуть рука дрогнула, опуская или поднимая «ствол» на лишние полмиллиметра — и все — пошло мимо.

А ведь были еще прицельные приспособления, которые даже у дульнозарядных винтовок имели разметку на восемьсот и девятьсот метров[3]. Через что стрелять приходилось «на глазок».

Как итог — полное фиаско ответного огня на такой дистанции. В то время как их товарищи падали почти постоянно. Наглядно выпячивая превосходство стрелковой подготовки и более адекватные прицелы…

Атака «в штыки»?

Но за русской пехотой отчётливо проглядывались десантные корабли и броненосцы. А как далеко они стреляют? Точно ли на пять километров? А если это всё игра? Русских ведь совсем немного, и они так дерзки. Явно дело нечисто…

* * *

В это время на севере, на острове Котлин Николай Павлович стоял у бойницы форта и наблюдал за английскими кораблями.

Вон — припёрлись.

Настолько обнаглели, что даже сюда сунулись.

— Совсем страх потеряли, — буркнул он.

— А что мы им сделаем, Государь? — задал риторический вопрос командующий Балтийским флотом. — Все корабли первого ранга на ремонте. Да и второго многие.

— На реконструкции, — поправил его император.

— Хрен редьки не слаще, Николай Павлович. Воевать-то всё равно нечем.

— А если бы они были, то пошли бы?

— Только прикажите!

— Глупо, но смело. — хмыкнул император.

Адмирал промолчал.

Корабли союзников тем временем прощупывали береговую артиллерию. История у Синопа, видимо, заставила их осторожничать. Вот они парохода-фрегат вперёд и выслали.

А он ходил кругами, осторожно сближаясь с фортом.

Вот подошёл на двадцать кабельтовых.

Где-то через час на десять.

И тишина.

Пушки молчали.

Обычно с таких дистанций уже начинали стрелять. Тяжёлые трёхпудовые бомбовые орудия при попадании могли очень крепко приласкать. Но нет.

Никаких выстрелов.

— Далеко ему? — поинтересовался император.

— Никак нет, Государь, — ответил адмирал. — Он уже на минном заграждении. Просто ему везёт.

И в этот момент, словно в подтверждении его слов, бабахнуло. А рядом с носовой оконечностью парохода-фрегата поднялся высокий столб воды. Могучий такой.

В оригинальной истории мины Якоби несли совсем немного пороха. Из-за чего скорее повреждали корабли, чем уничтожали. В этом варианте событий дефицита пороха у России не имелось. Поэтому сыпали его от души. Как итог — у этого корабля, водоизмещением в добрые полторы тысячи тонн, натурально оторвало носовую оконечность. И он с удивительной скоростью затонул. Шваркнув перегретыми котлами напоследок. После чего исчез под водой, оставив после себя только немного мусора. Причём утонул он так быстро, что никто спастись не смог. В таких ситуациях, даже если за борт прыгнешь и поплывёшь, но окажешься слишком близко — затянет на дно. Впрочем, плавать умели единицы. В те годы это норма. Спускать же шлюпки в такой ситуации не было ни времени, ни возможности…

«Булькнул», значит, парохода-фрегат и тишина. Видимо, представители союзников переваривали увиденное. Император же, не выдержав этого и без того утомившего ожидания, произнёс:

— Передайте флажками нашим гостям, что я раздосадован их трусостью и прошу действовать смелее.

Посмеялись. Передали.

Но нет.

Повторно неприятель на мины не полез.

Даже напротив, узнав о том, что император лично наблюдает за этим шоу, корабли развернулись и ушли. Два плюс два их адмиралы складывали неплохо. И если правитель государства решил выбраться вот так — на передок, то там было совершенно безопасно. А значит, здесь и мин прорва, и те страшные пушки стоят. Но из последних не стреляли, только желая проверить в деле мины.

А оно им надо? Они в самоубийцы не записывались…

[1] С этого фланг осадного лагеря располагались французы.

[2]Enfield Pattern 1853 Rifle-Musket только начали производить в 1853 году и толком насытить даже экспедиционный корпус