— Да-да, тебя отвезут, — закивал с отрешённым видом Юрий Андропов.

* * *

Тем же вечером в ресторане «Россия» праздничная жизнь била ключом. И к тому моменту, когда я приехал от «Галины Борисовны» здесь уже мало ели, зато много выпивали и танцевали под музыку живого вокально-инструментального ансамбля. В том числе веселились и мои товарищи по горьковской команде. И некоторые ребята азартно и, со знанием основ танцевальной хореографии, отплясывали под знаменитую «Шизгару»:

She’s got it

Yeah, baby, she’s got it

I’m your Venus, I’m your fire

At your desire! — горланили наши советские музыканты, безбожно перевирая английские слова.

— Рассказывай всё по порядку: куда, чего, что? — протараторил старший тренер Валерий Шилов, усевшись за столик напротив меня. И судя по всему, наш наставник был крайне рад, что меня не отправили обратно в тайгу махать топором и работать пилой.

— Да, особенно и нечего рассказывать, — пожал я плечами, придвинув к себе тарелочку солянки. — Привезли в одно место, которое я не имею право разглашать, провели беседу по поводу моего дальнейшего спортивного будущего.

— Ну? — от нетерпения прошипел Шилов.

— Пришлось подписать бумагу, что в следующем сезоне вольюсь в состав московских армейцев, — усмехнулся я. — Между прочим, сразу же в звании младшего лейтенанта. Ха-ха. Был я рядовым запаса и почётным фрезеровщиком с ГАЗа, а теперь стану летёхой. Ей Богу, Валерий Васильевич, это самый настоящий правовой дурдом. Пляски с бубном и цирк с конями. Кому об этом рассказать в НХЛ на смех поднимут.

— Ладно-ладно, могло быть и хуже, — кивнул головой старший тренер. — Завтра тренировка по желанию, сегодня можешь отдыхать. И вот ещё, что… спасибо тебе, Иван, за матч. Обыграли «Динамо» образцово-показательно. Почти все домашние заготовки сработали. Ещё бы с ЦСКА отыграть достойно, и вообще было бы хорошо, — тяжело вздохнул Валерий Шилов и, пожелав мне приятного аппетита, направился в свой гостиничный номер.

И тут же вместо товарища тренера за столик присели Володя Ковин, Саша Скворцов и Виктор Сергеевич Коноваленко.

— Ну? — уставился на меня Сергеич, не давая нормально поесть соляночки.

— Астрономы нашли в космосе планету пригодную для жизни, — прошептал я с загадочным видом. — В следующем тысячелетии будут переселять.

— Кого? — опешил Ковин.

— Главным образом всяких любопытных идиотов, — захохотал я. — Всё нормально, мужики, подписал заявление, что в следующем сезоне желаю играть за ЦСКА. Зато в этом нам с вами никто не помешает биться за медали чемпионата.

— Тогда нужно бороться за самое высокое место, — решительно пророкотал Коноваленко. — Потому что в спорте главное — это золото, а остальное — это так, в пользу бедных.

— Правильно, Сергеич, — кивнул Скворцов. — Даёшь золотые медали! — с жаром прошептал он.

— Тогда сейчас вы мне даёте спокойно поесть, — усмехнулся я. — А завтра мы все вместе идём на тренировку и наигрываем новый вход в зону. Если в понедельник огорчим ЦСКА, то можно будет подумать и о золоте. Всё, товарищи, комсомольское собрание окончено, –­ пробурчал я и набросился на еду.

А тем временем закончилась заводная «Шизгара» и в зале ресторана заиграла медленная композиция «Там, где клён шумит». Молодёжь направилась приглашать на танец кого-нибудь из отдыхающих здесь дам. Виктор Коноваленко пересел за стол к капитану команды Алексею Мишину и ветерану Александру Федотову, где в меню сегодня были варёные раки и свежее пиво. А я вернулся к своему очень позднему ужину.

«Не знаю, радоваться или огорчаться? — думал я, расправляясь с солянкой и переходя к жаркому. — Стать частью ЦСКА — это значит получить гарантированное место в сборной СССР и, следовательно, попасть на все главные хоккейные турниры следующего сезона. И это то, что надо для завершения спортивной карьеры здесь в Советском союзе. Пусть дальше творит спортивную историю дерзкая и талантливая молодёжь. А моим приоритетом станут: семья, деньги и здоровье. Вот она — мечта идиота».

— Молодой человек, пригласите даму танцевать, — прозвучал надо мной женский мелодичный голос.

Я отложил в сторону недоеденный кусок мяса и медленно поднял голову вверх. На меня смотрела крашеная блондинка примерно тридцати лет от роду в красном платье с глубоким декольте. Платиновые волосы витыми кольцами ниспадали на миловидное лицо, а хитрые глаза незнакомки вопрошали: «Чего уставился, дурачок? Хватай меня в охапку и тащи в спальню, второго приглашения не последует». И моё богатое воображение быстро дорисовало, как эта соблазнительная барышня, стоя на расправленной кровати в коленно-локтевой позе под моим напором громко и протяжно стонет.

— Красивое платье, как раз по фигуре, — пробормотал я и, вытерев губы салфеткой, встал из-за стола.

— Мерси, — хихикнула незнакомка и, азартно схватив меня за руку, потянула на танцевальный паркет, на котором было тесно от кружащихся под музыку парочек.

Опустел тот клён,

В поле бродит мгла,

А любовь, как сон

Стороной прошла, — пели ресторанные лабухи.

«А вдруг она из местных девушек лёгкого поведения? — промелькнуло у меня в голове, когда барышня прижалась к моей мощной спортивной фигуре всем своим телом. — Хотя все местные путаны давным-давно уже примелькались. А если это залётная „бабочка“? Тогда вопрос — зачем она залетела? А вдруг мадам просто истосковалась по грубой плотской любви? У меня ведь тоже в голове по этому поводу мысли путаются, и неумолимо тянет на подвиги. Тогда это совсем другой расклад».

— Чем вы занимаетесь? — захихикала незнакомка. — Хотя дайте угадаю: вы спортсмен? — она вновь всем телом вжалась в мою стальную грудь. — О какие мышцы, хи-хи.

— А вы занимаетесь гаданием по руке, на кофейной гуще и работаете в бюро, занимающееся прогнозом погоды? — протараторил я и своими большими ладонями грубо облапал сексапильную фигуру этой залётной «бабочки».

— Совсем нет, — хмыкнула она. — Я — стюардесса. И мы с подружками сегодня здесь решили скоротать вечерок.

Барышня кивнула за один из столиков, и я действительно там разглядел ещё двух миловидных подружек. По крайней мере, издалека они мне показались очень хорошенькими. Хотя из-за длительного воздержания для меня многие представительницы слабой половины человечества