«Если сейчас за 13 минут до финальной сирены выстоим, не дадим хозяевам один гол отквитать, то можно смело настраиваться на посиделки в ресторане с чашечкой кофе под хорошую советскую музыку, — мысленно пробурчал я, покосившись на Валерия Шилова. — А если „Динамо“ забьёт, то весёлая концовочка нам просто гарантирована».

— Фёдоров, Куликов, Орлов и Тафгаев на лёд, — скомандовал старший тренер. — Иван, вбрасывание надо выгрызть, — прошипел он, похлопав меня по плечу.

— Выгрызу, вбрасывание чай не сопромат, — криво усмехнулся я, повеселив парней на скамейке запасных, и покатил в нашу зону защиты.

Кстати, московское «Динамо» почти тридцать секунд производило замену игроков. И за эти секунды Владимир Юрзинов и Виталий Давыдов что-то активно объясняли Мальцеву, Васильеву и другим своим подопечным. «Что ж там можно без планшетки показать? — удивился я. — Бросайте с любых позиций по воротам и идите на добивание? Бей вперёд — игра придёт? Нужно отдать всё, чтобы не потерять последних болельщиков? Забавно». Наконец я и Александр Мальцев встали друг напротив друга в правом кругу вбрасывания и приготовились скрестить клюшки за ничейную шайбу.

— Харламов с первой женой развёлся и теперь у него новая другая подруга. Кстати, уже на сносях, — шепнул Мальцев.

— Рад за Валерия Борисовича, — кивнул я.

— Дай одну отыграть, — вдруг попросил «Есенин русского хоккея».

— За минуту до сирены скажу тренеру, что рука болит, — недовольно буркнул я.

И как только шайба коснулась льда, резко выбил её на защитника Юрия Фёдорова. Фёдоров, пока его не накрыли игроки «Динамо», быстро пробросился через борт. Но тут на синей линии самоотверженно сыграл Валерий Васильев. Он по-футбольному прыгнул и крюком клюшки зацепил шайбу, не дав ей выйти из зоны. Однако такой поворот событий оказался мне как раз на руку. Так как к этой шайбе, расталкивая всех подряд, я добрался самым первым и, пропихнув её вперёд, полетел к воротам Владимира Полупанова.

«Дай штуку отыграть⁈ — зло рычал я про себя, низко наклонив корпус и усиленно работая коньками. — Ну, друг Мальцев, этого я от тебя не ожидал. Сейчас штуку вколочу, в следующий раз будешь думать, прежде чем такое предлагать. Разленились здесь в Москве, оплыли жиром, вот и нет у команды игры. Вас бы на лесоповал».

— А на лесоповале воздух самое то, — проворчал я вслух и, сблизившись с Полупановым на расстояние в 5 метров, бросил чётко и аккуратно над щитком в дальний угол ворот. И шайба послушненько юркнула в сетку. — Дааа! — прокричал я, победно подняв правую руку вверх.

«0:5 — „Динамо“ сегодня без шансов», — пронеслось в моей голове.

* * *

В раздевалке после игры было шумно и весело. Правда москвичи в самой концовке, когда у меня вдруг «заболела рука», две штуки отквитали, сделав окончательный счёт 2:5. Но эти две шайбы, влетевшие вследствие всеобщей расслабленности и разгильдяйства, хорошего настроения испортить уже не могли.

— Прикинь, Сергеич, у Валерки Харламова ребёнок скоро родится, — сказал я Виктору Коноваленко, складывая хоккейную форму в баул.

— Если будет парень, то одним отличным хоккеистом в СССР станет больше, — загоготал он.

— Не знаю, не знаю, как правило, на детях гениев природа отдыхает, — возразил я. — И в этом есть некая высшая справедливость.

Последние слова я произнёс медленно и нараспев, потому что в раздевалку вошли два незнакомых гражданина в штатском с очень знакомой военной выправкой. «Неужели по мою душу? — тут же подумалось мне. — Опять пригласят на чай „К Галине Борисовне“? Как же я от всех этих посиделок с чаем и вафельками устал».

— В чём дело, товарищи? — обратился к ним наш старший тренер Валерий Шилов.

— Спокойно, — буркнул один из мужчин, показав красные корочки сотрудника КГБ, — мы к гражданину Ивану Тафгаеву. Иван Иванович, вам следует вместе с нами кое-куда проехать. Много времени это не займёт.

— Обратно на Урал с вещами? — проворчал я. — Лесная промышленность страны снова не выполняет пятилетний план по обрезной доске?

— Мы же сказали, что много времени это не займёт, — недовольно рыкнул второй мужчина и протянул мне моё американское пальто.

Глава 17

Конспиративную хату председателя КГБ Юрия Андропова я узнал сразу, как только переступил порог этой необычной квартиры в самом центре Москвы. В чём была необычность данной жилплощади? Здесь не варили борщи, здесь не звучал детский смех, сюда тайком не приводили любовниц, в этих трёхкомнатных апартаментах всё было заточено для ответственной оперативной работы. Ну и главное сюда привозили товарищей навроде меня, которых куда-то на дачу везти слишком далеко, а вызывать в свой рабочий кабинет и опасно, и неприлично.

Это только со стороны могло показаться, что кремлёвская элита представляла собой монолит, голосующий везде и всегда единогласно. В реальности вокруг стареющего Брежнева постоянно шла ожесточённая борьба за власть и влияние. С одной стороны к власти рвался, потерявший разум на цитатах Маркса, Энгельса и Ленина, товарищ Михаил Суслов. С другой министр МВД и друг генерального секретаря Николай Щёлоков. И именно Николая Анисимовича товарищ Андропов, который тоже метил в генсеки, считал своим личным врагом.

Кстати, фигура Щёлокова в деле развала Советского союза крайне недооценена. Недалёкий умом обыватель, который не способен выстраивать элементарные логические цепочки, привык считать врагом и предателем государства любого, кто громогласно через книги и статьи критикует власть. Однако настоящий враг, если он не идиот, никогда не встанет в оппозицию. Наоборот: настоящий враг — это первейший патриот существующего порядка. Потому что под личиной самого главного патриота проще всего воровать и грабить народное добро. Точно так развалилась Российская империя, когда её на военных поставках обобрали родственники Николая Второго, доведя бойцов на фронте до белого каления. Это уже потом большевики умело воспользовались народным гневом.

Вот и Николай Щёлоков умел выстраивать коррупционные схемы не хуже любого из светлейших князей. Именно при нём буйным цветом расцвели цеховики и спекулянты разного калибра и мастей. А такие мудрёные комбинации наподобие всесоюзной спекуляции икрой или хлопком без Щёлокова просто бы не появились на свет. Николай Анисимович ещё в Великую Отечественную войну, будучи зам начальника по тылу, знал,