В ответ услышал:

Зато мы делаем ракеты,

Перекрываем Енисей,

А также в области балета

Мы впереди планеты всей.

(Ю. Визбор)

Это уже Валя добавила.

Хоть уже поужинали и чаю попили, я потянулся к шкафчику и вытянул початую бутылку отменного азербайджанского коньяка.

— Дорогая, давай по 30 капель. За Советский Союз, в котором мы живём. Он мог быть намного хуже. Порежь лимон.

Она повиновалась.

— А сделал этот Союз лучше…

— Юрий Гагарин. С него начались перемены. Для начала не погиб в авиакатастрофе, слетал на Луну, в моей прошлой реальности советские там не высаживались, а Российская Федерация за треть века после распада СССР даже близко не вышла на советский уровень по запускам беспилотных станций к Луне, Марсу, Венере… Да что говорить! Особенно жалко, потому что реальность, где Гагарин — Генсек, показывает, что и там могло всё повернуться к лучшему, если бы страной не правили трухлявые старцы, а после них авантюрист с амбициозной женой. Представь, развал СССР некоторые ставили ему в заслугу.

— Всё равно не понимаю… — Валя осушила рюмку залпом, куснула лимон — как раз подходящий кислотой под минорное настроение, вызванное разговором о реальности, которую видела одним глазком и не пришла в восторг. — Но ведь люди не могут не понимать, что развал СССР — это беда. Почему не объединиться вновь?

— Объединяют не люди, а политики. Как ты думаешь, те же Алиев или Машеров, им сподручнее было бы считаться лидерами независимого государства или автономий СССР?

— Но союзные республики — не автономные…

— И даже имеют некий суверенитет, прописанный в конституциях. Но чисто фиктивный. По существу, Союз представляет собой федерацию с малосамостоятельными национально-культурными автономиями. Но как только эти бывшие союзные в моей прежней реальности отделились от СССР, если называть вещи своими именами — от России, то научились жить самостоятельно. В чём-то лучше, чем в Советском Союзе. Ты там не жила, сразу трудно поверить.

Разговаривая с ней, чисто советским человеком, я вспоминал себя самого и тот шок, что принёс нам развал СССР. Коммунистическую систему власти с засильем демагогии, с живой мумией Черненко на высшем посту и самодовольно цветущим Горбачёвым терпеть не мог всеми фибрами души. Сталинские репрессии считал катастрофой и позором. А страну любил — единую, от Львова и Бреста до Владивостока.

Здесь я приобрёл возможность жить в таком СССР, где плакаты «Наша цель — коммунизм» (очень смешно смотрятся в артиллерийских училищах) и «Даёшь пятилетку эффективности и качества» не раздражают. Выступающие по телевизору вожди не впиваются в губы товарищей-мужчин пидарастическими поцелуями, не шепелявят и не сыплют песком, уже из-за одного этого не вызывают отторжения.

Так что если какие-то моменты не нравятся, терпеть их намного проще. Как, например, моё очередное откомандирование, на этот раз в Свердловскую область, в составе хрен знает какой по счёту инспекционной бригады Миндорстроя СССР. Начальство решило, что после аварии я недееспособен как спортсмен, отчего же не заюзать на неделю. Проверяли ремонт трассы Р352 Свердловск — Нижний Тагил — Серов, очень нужной и сравнительно свежей, но подозрительно быстро обветшавшей. Ельцин, который, по-моему, уже должен был переводиться в Москву, задержался на Урале. И я, предвидя возможную роль сего товарища в разгроме СССР, без трепета душевного утопил Бориса Николаевича. Фактов прямых взяток ему не доказали, зато головотяпства и бесконтрольности — хоть отбавляй. Поскольку первый секретарь обкома в ответе за всё, в области происходящее, свалить его оказалось не просто, а очень просто. Ельцин, кстати, себе выбил «руслан» вместо полагающейся по чину двуцветной «волги-люкс», попрощался с ним, покатался — и хватит.

Не пропадёт, но карьеру закончит на низовых должностях. Пусть не сеет, не пашет, не строит, и дальше гордится общественным строем. Зато дороги станут лучше.

Горбачёв, кстати, на глаза не попадался. Похоже, его нейтрализовали и обезопасили страну от него другие.

И, что любопытно, здесь в 1984 году в кинотеатрах прошёл фильм «Рэмбо», почти весь, вырезали лишь минут десять, обличающий гримасы империализма и показывающий поствьетнамский синдром американских ветеранов. Мне немного смешно представить, как отреагирует цензура, когда в следующем фильме цикла тот же Рембо-Сталлоне начнёт мочить советских солдат. Скорее всего — никак не отреагирует, только из сельских клубов, где гоняют ленты 5−10-летней давности, изымут все сохранившиеся экземпляры первого фильма.

Глава 18

18.

Гонщики

Лукьянов с ходу кинулся обниматься. Разжав руки, первым делом спросил:

— Чего так исхудал? Болеешь?

— Хуже. Поддерживаю форму для Формулы-3. Не знал? Вижу, ты пяток кило прибавил, твоя «рогнеда» и не заметила. «Союз» вдвое легче, каждый килограмм влияет. Стартую с полными баками, ощущение, что рулю бензовозом. А выработает топливо — лёгкий как муха.

У раллийной машины эта разница едва заметна.

Мы стояли с белорусской командой МАЗа у боксов в Тропарёво и дышали ароматом асфальта, разогретого августовским солнцем, на выходные здесь стартовал этап гонки «Золотое кольцо» по центральной части России. Лукьянов был единственный из тех, кто гонял за заводскую сборную в моё время, до назначения на АЗЛК, остальные поменялись.

— Ночуешь в гостинице? Давай ко мне, места хватит. Валя будет рада.

И я тоже был рад. С ним связаны одни из лучших воспоминаний о периоде жизни в Тольятти. А уж сколько всего пройдено-пережито…

— Ты здесь тренируешься? — спросил Яшка. — Классное место. Минское кольцо «Боровая» не сравнить.

— Проектировал гонщик. Точнее — гонщица. Если хочешь, познакомлю. Только чтоб твоя не выдрала остатки волос по возвращении в Минск.

— Что, красивая?

— Как сказать. Фигура вполне. А лицо с ожогами, врезалась в меня при выходе из во-он того поворота, загорелась, — показал кисти рук. — Мне тоже прилетело.

— Что-то такое читал… Но Формулой не особо интересуюсь.

— Как и я — вашими.

Он сдвинул кепку на лоб.

— Слуш, Серёга… Дашь на Формуле прокатиться?

Вздохнул. Отказывать Яшке неприятно, но нужно.

— Прости — нет. Совершенно другая техника управления. Требуются часы занятий, в том числе на тренажёре. Я теперь на «волге» езжу как дедушка-мичуринец, скоростные навыки растерял, перестроившись на Формулу. На спортивной «людмиле» или «рогнеде» пройти Тропарёво не возьмусь.

— Иди ты…

— Зуб даю. Один только пример.