— Кхм! — я посмотрел на государя нерешительно.

Слишком он был какой-то взведённый. Как пистолет…

— Разреши спросить, государь? — задал вопрос я.

— Спрашивай, — сказал Василий Иванович и скривился, словно от зубной боли.

— У тебя, что зубы болят? — аккуратно спросил я.

— Типа того, — ответил царь.

— А что же твой лекарь?

— Э-э-э… Боязно мне, — признался государь.

— Так, вроде, под наркозом же делает, нет?

Государь кивнул.

— Во сне, да. Только у него не все просыпаются.

— Как это? — опешил я.

— Ну… Не то, чтобы, много, но… Этим летом умер у него один купец. Что-то у него в чреве… Кишки завернулись или что… Не проснулся он, в общем…

— А-а-а…

Я вздохнул. Знакома мне была эта история.

— Тот купец… У него в чреве черви завелись, оттого он и умер, а не от наркоза. Покажи зуб!

Василий Иванович послушно раскрыл рот и закрыл глаза.

— Дупло, — сказал я сам себе. — Большое. Скорее всего дошло до нерва. Можно, э-э-э, вырвать, а можно и залечить.

Я задумался. Сейчас с челноком это было просто. Челнок ведь мало того, что структура не материальная, но ведь ещё и подпространственная. Он существует одновременно во многих измерениях энергии, материи и времени. Ведь я же его и в том своём мире эксплуатировал, когда он, по сути, находился в этом прошлом. И поэтому я для себя просто устанавливал точку входа в него. Он даже не перемещался, находясь за тысячу километров отсюда, но шагнуть я в него мог бы прямо из государевых покоев. Сделав один маленький шаг. Хм! Или просто решив шагнуть.

— Лучше залечить, — просительно сказал Василий Иванович.

И куда командирские нотки из голоса делись?

— Власть переменилась? — спросил я себя, мысленно усмехнувшись, и добавил. — Это у меня в доме возможно. Там у меня инструменты и лекарственные препараты. Приходи⁈

— А тут нельзя?

Я покрутил головой.

— Сено к корове не ходит? — спросил, усмехаясь государь. — Я помню-помню, как ты говорил.

— Не тебе же говорил, государь, — покраснел я лицом.

— Не хватало! — улыбнулся он и снова скривился. — Ступай готовься к приёму. Я соберусь и приду.

Он что-то ещё хотел сказать и я задержался, ожидая.

— Больно не будет? — спросил Василий Иванович.

— У меня есть другой наркоз. Вообще не заметишь, что я делаю.

— А как ты будешь лечить?

— Дупло замажу и будет зуб как новый.

— Хм! Прямо-таки, как новый и без дупла? — не поверил государь.

— Чем хочешь, могу поклясться, — улыбнулся я.

— Грех это, — нахмурился Василий Иванович. — Всё! Ступай! К вечеру жди меня.

— Жди меня, и я вернусь! — проговорил я мысленно, поклонился и вышел.

Так как челнок существовал вне времени и пространства, то в нём время могло идти, могло не идти, но всё это происходило безотносительно к внешнему материальному миру. Вот и мы с Василием Ивановичем, при попадании в челнок вдруг впавшим в искусственный сон, был транспортирован в материализовавшееся «ниоткуда» кресло дантиста. О стерилизации здесь заботиться не приходилось и я, просканировав его зуб компьютером и определив метод и способ лечения, произвёл необходимые манипуляции по удалению двух отростков нерва и установке временной пломбы.

Потом, пока Василий Иванович, находился в состоянии искусственного сна, я переместился на необитаемый атолл, давно облюбованный мной для морского времяпровождения, где я и провёл аж целую неделю.

Потом, снова просканировав компьютером зуб и увидев, что воспаления нет, провёл заключительные манипуляции по установке постоянной пломбы. После этого покупался ещё немного и через следующие локальные сутки, вывел Василия Ивановича из дрёмы.

Государь, очнувшись в кресле, с недоверием оглядел мой кабинет.

— Я что, приснул? — спросил он и сделал движение губами, словно обследуя полость рта языком.

— Чёрт! — ругнулся он и даже не заметил это. — Как ты это сделал?

— Пока ты спал, государь.

— Но как⁈ — изумился Василий Иванович, продолжая шарить во рту языком. — Не болит!

— Вот, — я показал пасту, оставшуюся на пластинке и уже застывшую. — Этим замазал и всё.

— Этим? — государь схватил и стал трогать остатки окаменевшей субстанции пальцами.

— Только, государь… Этой мазилки очень немного. Её мне получилось сделать из живицы и особых веществ, коих мало и которые сложно делаются. Не сказывай никому, вдруг у тебя снова какой зуб заболит. Или у твоей жены Соломонии.

При упоминании имени его жены Василий Иванович вдруг посмурнел.

— Что-то случилось? — спросил я.

Василий Иванович вздохнул и глухо ответил:

— Случилось…

* * *

[1] Мидель-шпангоут.

Глава 22

Я напрягся, но вопрос не задал. Василий Иванович, продолжая ощупывать языком зуб и десну со всех сторон, помолчал, потом вздохнув ответил на немой вопрос.

— Хочу по новой венчаться. Нет у меня наследника, Федюня. А наследник для государя нужен. Не станут братья доделывать моё дело. Сам видишь, что князья и княжата не отпускают свои земли и всячески мешают мне править, а служить мне не хотят. Своевольничают. Считают меня ровней себе. Скольких уже я от себя отлучил, так дума боярская мешает. Я что решу, они не приговоряют… Сейчас хочу на Казань идти, так не дают на то своего приговора. А Казань брать надо. Так и продолжат татары набеги, если не взять. Что думаешь? Может видения какие тебе были?

Василий Иванович вздохнул и поднял взор на меня. Мы продолжали сидеть в моём кабинете и разговаривать. Нужно, чтобы прошло какое-то время. В горнице государя ждал Михаил Захарьин. Не мог я так быстро «замазать» мазилкой зуб. Вот и тянул время разговором.

— Что думаю про что, государь? — спросил я.

— А про всё сказанное, — хмыкнул Василий Иванович.

— Хм! Про второе венчание — то тебе решать! Не холопье дело вмешиваться и тебе советы давать. Сегодня ты так решишь, завтра иначе, апосля снова так. А наследник твоим делам нужен, да. И братьям твоим веры нет. Андрей зело нерешителен, а Юрий зело спесив. За мной к нему ещё вира неисполненная.

Государь нахмурился, но промолчал. А я не стал продолжать эту тему. Обсуждали мы её с ним два года назад.

— Про Казань видения