— Заговорили?

— Ну да, зубы заговорили мы им, господарь. — Он рассмеялся. — Пока болтали, судили да рядили, обсуждали всякое непотребство мои через стену раз, два и там. Ну и все. Шум гам, стрельба. Сдались они.

— Молодцы.

— Рады стараться! — Он привстал на стременах, поклонился. — Только…

— Чего?

— Допросил я их главного. — Он шепотом заговорил, словно затаился. Отвык я признаться, от манеры общения такой. — Говорит, что боится, как бы из-за реки черти не полезли. Мертвецы да упыри.

— Это мы, стало быть? — Я глянул на него.

— А я ему. Друг, так это мы и есть. — Василий рассмеялся звонко. — Что, говорю, пахнет от меня умруном, али как? Если говорить дурь будешь какую, то от тебя запахнет. — Вновь в голос заржал. Остановился, серьезно взглянул на меня, добавил — После этого того полусотника чуть не вывернуло наизнанку. Со страху.

М-да, слухи о нашем приближении распространялись быстро. Только вроде бы мы у Дедилова еще стоим для Шуйского. А серпуховчане трясутся и боятся уже. Что дезинформация и слухи делают с людьми, бог ты мой.

— Что про Серпухов сказал? — Мне было это более интересно, чем факт взятия острога. Так-то молодцы, изгоном захватили, но нам предстояло дело большее. Город взять.

— Сказал, что там кремль строят. Старый частично разобрали. Каменьев навезли. Укрепляются, значит. Холопы работают, только мы-то, господарь, все равно все это дело возьмем. Что из камней, что из дерева. Так?

— Так. — Ответил я напряженно. — А еще чего сказал?

Есть целый боярин какой-то знатный. Ооо. Шапка лисья, шуба дорогая. — Цыкнул зубом, посмотрел на меня косо, с прищуром. — Шуйского ждет или еще кого и люди с ним. В монастыре они, как бишь там… — Он начал сильно нос тереть, громко чихнул. — Точно! Введенский Владычный монастырь. Что на другой стороне реки… Реки Нары, господарь.

— Боярин. — Сердце мое забилось быстрее. — Не Лыков-Оболенский случайно?

— М-м-м-м! — Промычал словно корова, громко, протяжно Василий. — Похоже, похоже, господарь. Бояр-то я всех по именам и не припомню… Слишком их много на земле Русской стало. — Прищурился вновь, глянул на меня глазом одним. Тише говорить начал. — И… Вроде бы поезд с ним свадебный. Только…

— Чего только, Василий?

— Чудно. Думаю. Монастырь мужской, а поезд свадебный вроде бы как с девкой какой-то. Как так, не пойму. Чего девкам в монастыре мужском делать-то? Да и сватать к кому? Не тебе ли?

Он расплылся в довольной улыбке, добавил.

— Коли так, мы эту девку вмиг тебе добудем, только прикажи.

Ох, добытчики. С острогом вы, конечно, молодцы, но вот стены каменного монастыря штурмовать, здесь надо головой хорошенько подумать. Да и та ли это девушка, про которую я думал, или все же слухи какие-то. Васька-то меня ни разу не обманывал. За его показной дуростью скрывался очень толковый ум. Понимал он очень и очень многое в этой жизни.

Недаром добавил про то — не мне ли она предназначена. Слушал, может что-то сопоставлял, прикидывал и строил сам картины.

Толковый казак, только ну совсем чудной.

— Не знаю. — Я улыбнулся ему. — Может, обманул тебя тот, кто сказал это. Полусотник же?

— Да нет. Не мог. С чего. — Задумался Васька в небо уставился. — Трясся он, боялся. Может… Может сам не знал толком, вот и сплел, чтобы я ему оплеух-то не раздал. Раз! Два!

Громко хлопнул в ладоши.

— А в Серпухове, говоришь кремль строят, может монастырь надежнее?

— Может, не видел пока стен его. Но могут и каменные быть. Тогда не просто будет. — Лицо его стало грустным, но тут же изменилось и отразилось веселой ухмылкой. Добавил тихо. — Но ночью-то мы, раз и внутрь. Влезем. Верное дело. Как в острог, так и туда.

Опасно так на рожон лезть. Рюриковну и убить могут, чтобы мне не досталась. Мало ли что там, да как. И какие мысли у этого Лыкова-Оболенского в голове.

Осторожно надо, но резко.

Задумался я. Монастырь, конечно, несколько усложнял ситуацию. Выходило, что сам город стоит по одну сторону реки Нара и мы к нему без проблем выйдем. А вот святыня… Переправа через реку, скорее всего, там какая-то есть, но даже быстрый ее штурм не обеспечит скорый прорыв к монастырю и захват его.

Скорее всего, поднимут там тревогу.

А может… Может, Оболенский этот, который Лыков, решит со мной в игры поиграть и дипломатию? Поглядим.

— Спасибо, Василий, молодец.

Тот ухмыльнулся, только в ответ, выкрикнул.

— Рад стараться!

Отпустил его, начал приказы раздавать, чтобы дозорные близко к Серпухову не подходили, чтобы уходили на север, смотреть что там с воинством Шуйского и Делагарди, далеко ли. Действовать наказал максимально скрытно, себя не выдавать. Деревенских не пугать, холопов не бить и вообще — делать так, что как будто нет нас здесь.

А у меня созрел план действий. Решительный и отважный.

Авангард, моя верная полутысяча по приказу выдвинулась вперед, пошла, набирая маршевый темп к бродам.

Солнце уже полностью показалось из-за горизонта, светило нам справа, освещало путь. Мы шли лесной дорогой, стройными колоннами. За нами двигалась вся остальная конная рать. Пехота, как ей и положено было и по плану рассчитывалось — отставала. Все же люди не могли держать такой же темп, как кони. Но и это было нормальным и верным. План был построен с учетом этого отставания.

Наконец-то вышли на простор. Разошелся лес в стороны и открылась нам Ока. Широченная, словами не описать. Дух захватывает от красоты нерукотворной. Такой простор, такая сила, мощь, природа родная. Как же хорошо.

Именно в этом месте несколько маленьких островков имелось прямо на нашему пути. И вода чистая чистая, на солнце блестит.