— А я сразу это вижу, — похвастался криминалист. — Эта штука сама тебя убьёт, даже если в другую сторону стрелять будешь. Сразу смогу сказать, едва увижу. Да ты и сам знаешь, дружище, раз пришёл ко мне.

— А тэтэшник? — Седов показал на приоткрытый ящик.

— А это боевой, — Кацман протянул руку, и опер подал оружие. — Я его не смотрел, но… — он открыл затвор и чуть приподнял одну бровь. — Вот, знаешь, много с кем работал за свою жизнь, но с такими дебилами впервые. Даже не посмотрели — бойка-то нет, прикинь… или он сточенный уже? А здесь у нас что?

Он таким же манером, как совсем недавно Седов, снял затвор и отсоединил ствол, посмотрел внутрь.

— Даже не выстрелит, — криминалист бросил оружие на стол. — И чего столько криков из-за него было? Игрушка дорогая, а не волына.

— А может, — Седов стал говорить тише, но при этом разлил ещё по одной рюмке, — хотели, чтобы ты нарисовал, что это боевой? Торопили, чтобы ты сильно не смотрел, ёпрст. Они же могут лажу подбросить, ты же знаешь. Нашли учебный ТТ и решили палку срубить, подсунули первому встречному.

— Угу, — Кацман почесал затылок. — Ну, напишу, что охолощённый, пусть попляшут. Вздрогнули, Сергеич!

Седов ушёл через час, захватив с собой улики. А заодно пару фоток, которые взял со стола. Хоть это и не имело отношение к делу, но снимки его встревожили.

* * *

В это же время, морг

Глеб Сибиряков бывал в этом морге по первой работе, когда был опером в уголовном розыске РОВД этого района. Знал, что «мертвецкая» находится с этой стороны здания, там, где окна закрашены. Закрасили плохо, на отвали, решёток нет, если присмотреться поближе, то можно увидеть трупы, лежащие там на каталках в холодном помещении, отделанном кафельной плиткой. Да и тяжёлый запах говорил, что там хранится.

Никаких отдельных холодильных камер, трупы лежали на каталках в общем холодильнике. Чтобы добраться до нужного жмурика, придётся покатать все каталки, поиграть в «Тетрис», что занимает немалое время.

Сибиряк припал к окну. Свет в «мертвецкой» включён, голые тела видно хорошо. Их там десяток.

— Ну что там? — в нетерпении спрашивал Абхаз, приплясывая от ночного холода.

— Погоди, — шепнул Глеб. — Этот тот пузатый, видать, его сейчас повезут на вскрытие. Ну и вонь там, кабздец, пишите письма.

Судмед в белом халате и медицинской шапочке наконец добрался до нужной каталки, отодвинув остальные. На ней лежал пузатый мужик с большой лысиной. На волосатой груди запёкшаяся рана от пули. Похоже это тот коммерсант и есть.

Его он выкатил, но теперь надо вернуть на старые места другие тела, чтобы не стояли в коридоре. На это тоже уйдёт время. Санитаров нет, один в загуле, второй — уволился, судмед катает всё сам.

— Пошли, — позвал Глеб. — Сейчас Яковлев его вскроет, заберём маслину. Он быстро работает.

Они обошли здание, Сибиряк заглянул в окно кабинета… и сматерился. Яковлев спал на скамейке, свернувшись калачиком. Сторож спал в углу, оба пьяные.

Но пьяный судмед никого не удивит, как и сторож, они часто бывают алкашами. Что удивляло — кто всё-таки вёз каталку? Ответ мог быть только один.

— Убили кого-то важного, скорее всего, — задумчиво сказал Глеб, размышляя вслух, — Яковлев нажрался, и они дёрнули Паланяна из отпуска, чтобы к утру дал справку. Что-то срочное, значит, было. Или это та подстава, о которой Батя говорил, всех подняли, чтобы Коршуна утром давить.

— Споим этого Паланяна, да? — предложил Абхаз.

— Он алкаш, но не до такой степени. Так, надо подумать, — Глеб сел под окном и почесал затылок.

Время шло, но Паланян — профи, вскроет тело быстро даже выпившим. Значит, надо подгадать момент, чтобы подменить пулю. Судмед этого заметить не должен.

— Тогда давай, Сыбиряк, им люлей вломим? — Алибек похлопал кулаком по ладони. — Маски напялим, влэтаем туда — это ограбление, кричим.

— Кого ты там грабить собрался? Трупов? Нет, это на крайний случай, — Глеб задумался.

Можно позвонить Лёхе, что-нибудь придумает, но время идёт, у него свои дела, а раз он отправил сюда самого Глеба и Алибека, то, значит, решил, что справятся с этим. Сибиряк почесал лоб. Идейка крутилась-то где-то на поверхности.

— Иди-ка туда внутрь, — сказал он, — мимо Яковлева проходи сразу в «мертвецкую», он всё равно не проснётся, сторож тоже бухой, не услышит. Там достань платок, типа, впервые там, нос зажми.

— Зачэм? — тот удивился.

— Типа, ты новичок, тебя от запаха мутит, да и лицо чтобы не видно было. В РОВД взяли недавно грузина, Сухишвили или ещё как-то так, представься ему этой фамилией. Скажи — труп криминальный, ехать срочно надо, осматривать на месте преступления. Паланян тебя обматерит, скажет — будить Яковлева. Но ты скажи, что именно его ждут. Только убедить надо, чтобы поверил.

— Я не грузын! — возмутился Алибек.

— Паланян — вообще армянин, он никого не различает, он вообще всех ненавидит, даже других армян. Скажи ему — срочно, пусть идёт на улицу, а сам — свинти куда-нибудь. А пока он ходит туда-сюда — я всё сделаю. Но потом не отсвечивай, у него память на лица плохая, меня-то он знает, а тебя нет, не вспомнит даже потом, как выглядел.

Абхаз покачал головой, но раз Сибиряка оставили за старшего, он ему подчинился. Уверенной походкой Алибек вошёл внутрь, прошёл мимо сторожа, который даже не повёл ухом, и отправился в коридор, зажимая лицо платком. Глеб вошёл следом и спрятался за шкафом с инвентарным номером.

— З***ли! — заорал Паланян где-то совсем рядом. Высокий армянин прошёл в кабинет, снимая на ходу перчатки. — Алкаша буди! Я не нанимался сегодня работать! Я в отпуске!

— Сказали — тэбя звать! — не уступал Алибек, подталкивая его в спину. — Сказали — ты спец союзного уровня, не то что тот пьяный задохлик. К кому идти — к тебе идти! Только ты всё сделаешь по высшему уровню. А он — не справится.

— Ладно, — суровое сердце судмеда растаяло быстро. — Оденусь сейчас.

Глеб тем временем проскользнул в коридор и пошёл дальше в секционную…

Тяжёлый запах стал сильнее. Сразу вспомнились события, несколько лет назад, ещё в армии, когда