Что до Олены, то мне её, конечно, было жаль. Но помочь ей я был бессилен.

Вернувшись с петлями домой, оглядывал голые стены, пустые углы без мебели. Ночью шёл дождь, и крыша не протекала, печь протопили и она тоже выдержала испытание. Но зима покажет, если я что-то пропустил. Поэтому приказал натаскать глину заранее.

Также надо было ещё делать лавки, столы, лежанки. Сундуки для вещей, а лучше нормальные и привычные мне шкафы.

Работы ещё полно.

— Митрий! — раздался голос снаружи.

Я вышел на крыльцо. У ворот участка стояли Гаврила и Мижита, мои холопы купленные мной у Ратибора.

— Что случилось? — спросил я.

— От барина приходил вестовой. Тот велел передать, — сказал Гаврила, — что завтра выезжаете в Нижний.

Я кивнул. Поездка в Нижний Новгород планировалась давно. Мне нужно было закупить инструменты, материалы, а главное, найти ещё холопов. Двоих мало. Дом строить, кузницу обустраивать, землю обрабатывать — всё это требовало рабочих рук.

— «И желательно сильных холопов. Тех, кто умеет не только лопату держать, но и меч». — правда стоили такие всегда дороже.

После истории с купцами, которые пытались меня захолопить, я понял одну простую вещь: мир опасен. И чем дальше от поселения, тем опаснее. Мне нужна была защита.

Глава 16

После ссоры с Оленой ходить в мастерскую дядьки Артёма стало… неудобно. И я уже понял, что так быстро конфликт не уляжется. Атмосфера изменилась. Поэтому я решил строить своё. Небольшую, но функциональную. С горном, наковальней, верстаком. И самое главное — с улучшениями, которые я помнил из прошлой жизни. Я мог сделать лучше: дымоход, регулируемая подача воздуха, футеровка из огнеупорной глины.

В прошлой жизни я видел, как устроены современные кузнечные горны. Конечно, повторить их полностью здесь было невозможно — не было ни газовых горелок, ни электрических вентиляторов. Но кое-что адаптировать можно.

И всё всегда упиралось в деньги. И много. Но свой запасец я успел скопить. И после стройки дома оставалось ещё достаточно.

За последние два года я сделал больше ста арбалетов. Пятьдесят из них ушли Ратибору, остальные — на продажу. Купцы охотно их брали. Оружие было в дефиците, особенно такое эффективное.

Раздав своим холопам указания по дому, ранним утром я выехал из Курмыша.

Отряд был небольшим — Ратибор, Федор, Григорий, Семён, Лёва, я и ещё пятеро дружинников. Итого десять человек. Достаточно, чтобы отбиться от разбойников, но не слишком много, чтобы привлечь внимание.

Я ехал на своём коне — гнедом жеребце, которого получил в награду после той осады. Назвал его Буран. Просто потому, что так звали коня у одного из героев фильма, который я смотрел в прошлой жизни. Жил он пока в конюшне у барина, но как только я закончу с постройкой своей конюшни, перевезу к себе. Мои навыки конной езды улучшились, но я понимал, что пока что не дотягиваю. Поэтому собирался больше времени уделять тренировкам.

— Митька, ты опять в мыслях, — усмехнулся Лёва, подъезжая ближе. — О чём думаешь?

— О кузнице. — слегка соврал я. Ночью мне устроила скандал Мила. Я так и не понял, что она хотела от меня. Но если кратко: уже Мила ревновала меня к Олене. И просила больше не общаться с ней. В итоге я сам не понял, как оказался меж двух огней

— Опять? — Лёва покачал головой. — Ты, как одержимый. Всё работа да работа.

— А что мне ещё делать? — переключился я на новую тему.

— Не знаю. Жить? — Лёва хлопнул меня по плечу. — Ты молодой, Митька. Пятнадцать лет. В твоём возрасте я пропадал на охоте и девок таскал за косы. А ты всё арбалеты да кузницы.

Я промолчал. У Лёвы по осени свадьба будет. На которую я, кстати, приглашён.

— Ладно, не обижайся, — примирительно сказал Лёва. — Просто, говорю, как есть.

Мы ехали молча ещё с час. Дорога была знакомой — я ездил в Нижний уже третий раз. Первый раз — с Ратибором, сразу после осады. Второй — с купцами, продавать арбалеты. Теперь вот третий.

Нижний Новгород был важным городом. Торговым центром, крепостью, местом, где встречались купцы со всей Руси и даже из-за границы. Там можно было купить почти всё, от редких пряностей до любого вида оружия.

Но как я уже говорил, мне нужны были люди. Не просто работники, а бойцы. Те, кто мог бы защитить дом, помочь в дороге, постоять за меня в случае опасности.

В этом мире холопы были товаром. Живым товаром. Это было нормой. Их покупали, продавали, дарили, передавали по наследству. Конечно, уже в этом времени существовали нормативные акты. Та же «Русская правда». Но по большому счёту кабальное холопство мало чем отличалось от рабства.

В прошлой жизни меня бы от этого воротило. Рабство — это мерзко.

Но здесь… здесь я уже не тот идеалист из двадцать первого века. Мир вокруг меня живёт по другим законам. И если я хочу выжить, нужно играть по его правилам.

— Митрий, — подъехал ко мне Ратибор. — Сколько холопов хочешь взять?

— Четверых. Может, пятерых. Смотря какие попадутся.

— Богатый у меня дружинник, — усмехнулся Ратибор.

— Так твоими стараниями, барин, так живу, — подмазался я.

Ратибор кивнул.

— Про семьи подумай. Первое, холоп с семьёй надёжнее. Ему есть что терять. А одинокий может и сбежать. Второе, и тоже немаловажное. Покупать холопа с семьёй всегда выгоднее. Ты один живёшь, тебе кто-то готовить должен. Убираться. Стирать, огород сажать…

Я задумался. Это было разумно. Холоп с женой и детьми не убежит. Ему некуда. Да и про хозяйство… Это сильно освободило бы меня.

— А если семьи большие? — спросил я. — С кучей детей и стариков?

— Тогда выбирай тщательнее. Смотри, чтобы баланс был. Один-два ребёнка, нормально. Больше, обуза.

Я кивнул, запоминая.

К Нижнему мы добрались на второй день.

Город встретил нас шумом, запахами и толпами людей. Я был здесь раньше, но всё равно каждый раз испытывал лёгкий шок.

В Курмыше жило около семисот человек. А здесь… здесь несколько тысяч. Может, даже больше.

Улицы были узкими, грязными. Повсюду сновали торговцы, ремесленники, нищие, воины. Кричали, ругались, смеялись. Пахло дымом, навозом и речной сыростью.

Мы остановились у постоялого двора на окраине города. Ратибор снял комнату для себя и Федора, остальные разместились в общей комнате на втором этаже.

— Отдыхайте сегодня, — сказал боярин. — Завтра начнём дела.

Я устроился на своей лавке, положил