— Конечно, мистер Попов, — ответил Демирель, не забыв осушить свой бокал с пятизвездочным экспортным Двином.

— Так вот, — начал свой рассказ Попов, — в 1944 году мне было 14 лет и я работал в типографии газеты Правда. Время было военное, продуктовые пайки минимальные, только чтобы выжить…

— Интересно, — перебил его Романов, — я в 44 году участвовал в прорыве блокады Ленинграда, тогда вопрос с питанием уже был решен, но вот двумя годами ранее я за малым не умер в госпитале от дистрофии — блокада, сами понимаете…

— Уважаю ваш опыт, — откликнулся Демирель, — но все же хочу уточнить у мистера Попова, что у него там случилось в газете Правда?

— Я случайно узнал, что в цирковом училище, это Пятая улица Ямского поля, север Москвы, так вот там хлебные карточки отоваривают на сто грамм больше, чем в нашей типографии. Вот эти лишние сто грамм и решили мою судьбу, так сказать…

— Раз уж пошли такие воспоминания, — продолжил тему турок, — могу вспомнить, что меня подвигло стать политиком…

— Это было бы весьма интересно, — с искренним любопытством ответил ему генсек.

— Тогда слушайте… я родился в маленькой турецкой деревне недалеко от Измира, семья была большая и не сказать, чтобы зажиточная, но на мое обучение деньги нашлись… закончил Стамбульский технологический университет, потом занимал много разных должностей и вот где-то в 63-м году мне во сне явился пророк Мухаммед и сказал следующее…

Все присутствующие обратились в слух, не каждый же день большие госчиновники раскрывают свою душу перед малознакомыми людьми.

— Пророк сказал — Сулейман, ты хороший человек, получивший отличное образование, сейчас занимаешь высокую должность в многонациональной корпорации, но вот что я хочу тебе сказать, Сулейман…

Турецкий руководитель обвел взглядом собеседников, убедился, что они слушают внимательно, тогда продолжил.

— Сулейман, сказал мне пророк, у тебя есть боле высокое предназначение, ты должен возглавить свою страну и вывести ее на новый уровень развития. Спасибо, Мухаммед, ответил я ему, но что я должен сделать для этого? Ничего особенного, ответил он, просто не отклоняй предложений, которые тебе поступят буквально завтра-послезавтра, вот и все.

— И что вы ответили пророку? — нарушил звенящее молчание Олег Попов.

— Просто согласился, — буднично ответил Демирель, — и все сбылось в полном соответствии с предсказаниями Мухаммеда — не завтра, конечно, но в течение недели мне предложили пост председателя партии Справедливости, а уже затем последовали и премьер-министр, и президент… с этого поста меня, кстати, два раза отстраняли военные, но потом опять восстанавливали, ста грамм хлеба у меня таким образом в биографии не случилось, но элемент случайности имел место… но давайте вечер воспоминаний на этом остановим и насладимся мастерством господина Попова.

Олегу Попову хоть и стукнуло уже почти 60 лет, но мастерства он своего не растерял ни капли — все его выходы на арену были потрясающими и вызвали овации публики. Особенно народу понравился его неувядающий номер с солнечным зайчиком, тут проняло даже железного Григория Романова. Ну и маэстро Игорь Кио вытворял нечто небывалое, таких фокусов в мире больше никто не рисковал повторять.

— Великолепное шоу, — выдал свое резюме Демирель по окончании представления, — было бы прекрасно, если б ваш цирк, Юрий Владимирович, — поклонился он в сторону Никулина, — посетил нашу столицу в ближайшем обозримом будущем…

Пока Никулин собирался с ответным словом, его опередил Романов.

— Если вы согласитесь на нашу сделку, уважаемый Сулейман-ака, — внес он в свои слова восточный колорит, — будет вам и цирк, и даже Большой театр приедет. До конца этого года… слово фронтовика.

— Я вас услышал, — хитро прищурился Демирель, — давайте завтра обсудим этот вопрос более подробно.

— Спасибо огромное, Юрий Владимирович, — потряс генсек руку Никулина, — надеюсь, эта наша встреча не будет последней.

Никулин совсем уже не нашелся, что отвечать, а просто кивнул в знак согласия.

Комсомолец

А вечером Романов вдруг вспомнил один эпизод с подводной лодкой, который должен был случиться в этом вот 1989 году. Он вызвал к себе командующего ВМФ СССР адмирала Чернавина, который совсем недавно сменил на этом посту Сергея Георгиевича Горшкова, управлявшего военно-морскими силами почти тридцать лет.

— Владимир Николаевич… я насчет подлодки Комсомолец, — сказал генсек после обмена приветствиями, — хочу узнать о ней поподробнее.

— Так… — начал собираться с мыслями адмирал, — это проект Плавник, с использованием титана для прочного и легкого корпусов, пока единственная в серии. Прошла испытания и находится на боевом дежурстве… конкретно сейчас она где-то в Норвежском море на глубине 300 метров.

— И зачем нужен был этот титан? — осведомился Романов, — стандартная сталь перестала устраивать наши военно-морские силы?

— Объясняю, Григорий Васильевич, — откликнулся Чернавин, — титан более легкий и более прочный материал, чем сталь, в 3–4 раза примерно. И кроме того он не магнитится, нет необходимости в периодической процедуре размагничивания. У нас построено 7 лодок по этой технологии, проект Лира, восьмая это Комсомолец по новому проекту Плавник. Что дает применение титана вместо стали… большую скорость, до 42 узлов под водой, стальные лодки выдают максимум 35 узлов. А еще большую глубину погружения, до километра, вдвое больше, чем обычные ПЛ. Наши вероятные противники в НАТО были сильно озадачены появлением такого нового класса нашего подводного флота.

— Однако, — возразил ему Романов, — насколько я знаю, титан это довольно хрупкий материал, появление трещин на корпусах из него неизбежно…

— Вы абсолютно правы, товарищ Генеральный секретарь, — ответил строго по уставу адмирал, — трещины имеют место быть, но строго в пределах нормативов, с ними успешно борются.

— Хорошо, — тяжело вздохнул генсек, — давайте перейдем к Комсомольцу…

— Давайте, — охотно согласился Чернавин, — что вас конкретно интересует?

— Экипаж, задание, сроки возвращения на базу — они ведь в Североморске базируются, да?