— Президент Буш просил передать вам одно послание, — продолжил в неожиданную сторону посол, — вот в этом пакете.
— Хорошо, — вздохнул генсек, принимая пакет, — ознакомлюсь и сообщу, что думаю… а что, кстати, в послании, не скажете в двух словах?
— Кроме стандартных дипломатических оборотов, — пошел не откровенность Мэтлок, — там содержится в основном обеспокоенность относительно одного из видов стратегического вооружения, это железнодорожный комплекс под названием… — Мэтлок сверился с какой-то бумажкой, — под названием Молодетц…
— По-английски это будет «fine fellow», — помог ему Романов, — ну или «ataboy», если на современном сленге. Железнодорожный ракетный комплекс, если коротко… и что вызывает обеспокоенность уважаемого президента?
— То, что он не вписывается в рамки текущих соглашений по стратегическому вооружению, мистер Генеральный секретарь, — ответил посол.
— У вас же тоже делается что-то аналогичное, — вступил в прения генсек, — комплекс МХ, если не ошибаюсь, оно называется.
— К сожалению, мистер президент, — потупил глаза Мэтлок, — МХ не оправдал возложенных на него ожиданий и был свернут в позапрошлом году.
— Ну что же, мистер посол, — ответно вздохнул Романов, — советская сторона не против включения Молодца в будущий обновленный договор по СНВ, но поймите нас, хотелось бы увидеть и какие-то встречные шаги с вашей стороны…
— Уточните, что вы имеете в виду? — спросил посол.
— Допустим, ваши крылатые ракеты воздушного базирования, — не полез за словом в карман Романов, — Томагавки это тоже один из дестабилизирующих видов стратегических вооружений, правда ведь?
— Вы же понимаете, мистер Генеральный, — чуть подумав, ответил Мэтлок, — что мои полномочия такие вопросы решать не позволяют… но все ваши пожелания я могу передать в Белый дом незамедлительно.
После этого высокие гости Калининградского завода выпили по бокалу шампанского в заводоуправлении и разъехались по местам своего пребывания.
Турция
В Москву с официальным дружественным визитом прибыл турецкий президент Сулейман Демирель, достаточно крепкий еще мужчина ближневосточной наружности в возрасте 60 лет. Вообще говоря, у страны Советов с турками были достаточно напряженные отношения, начиная с приснопамятного Ататюрка — деньги-то он у большевиков взял, но с выполнением неофициальных обещаний, грубо говоря, кинул. Во время Второй мировой Турция сохранила холодный нейтралитет, и на том ей спасибо, но в дальнейшем она перестала быть мостом между двумя системами и намертво выбрала Запад, как своего рулевого. Хорошо известный Карибский кризис случился не в последнюю очередь благодаря размещению американских ядерных ракет на турецкой базе Инджирлик. Ракеты назывались Юпитер и имели дальность 3–4 тысячи километров, как раз до Москвы доставали. После договоренностей Хрущева с Кеннеди Юпитеры из Турции убрали, но осадочек, как говорится, остался у всех сторон конфликта.
В дальнейшем турецкая внешняя политика слегка видоизменилась, добавилась проблема Кипра, где северную часть Турция просто взяла и оккупировала в 74 году, с чем были резко не согласны те же греки с Израилем. Опять же курдский вопрос периодически всплывал на поверхность, что требовало согласования турецких действий со многими сопредельными государствами. Поэтому Демирель довольно часто теперь фланировал по столицам соседних и не очень соседних стран, пытаясь набрать себе политические очки. В Москву он прибыл не по приглашению советской стороны, а после личной просьбы.
Конечно, по весу в мировой политике эта страна сильно уступала по сравнению с 17–18 веками, когда на западе она за малым не взяла Вену с Будапештом, а на востоке владела Багдадом, Иерусалимом и Каиром. Сейчас это была очень средняя по размеру и населению страна третьего мира, которая пыталась лавировать между первым и вторым мирами.
Демирель в листе предпочтений написал, что хотел бы встретиться с участниками лунной экспедиции, закончившейся вот-вот только что. Что и исполнили чиновники из МИДа — это же такая малость, почему не выполнить пожелания гостя. С Леоновым и Волком Демирель поговорил прямо в здании аэропорта Внуково, где его встретил согласно дипломатическому протоколу лично товарищ Романов. Они уединились в зале приема делегаций, тогда Демирель задал свой первый вопрос.
— Как там на Луне, расскажите?
Космонавты переглянулись и общим решением предоставили право отвечать Леонову, как наиболее разговорчивому.
— Холодно там, господин Демирель, а еще лунной пыли много… я бы лично там жить не захотел бы.
— А вот еще такой вопрос, — закашлялся турок, но ненадолго, — американский аппарат вы там видели? Вы же, кажется, неподалеку от него сели…
Это вопрос предвидели и в Космическом агентстве, и в КГБ СССР, поэтому далее Леонов выдавал строго согласованную и дозированную информацию.
— Видели, господин Демирель, но издали и очень недолго.
— Он там действительно стоит, этот Аполлон-11? — продолжил интересоваться тот.
— Да, все очень честно, — не моргнув глазом, продолжил Леонов, — посадочная ступень именно там, где и было заявлено НАСА. Следы астронавтов тоже на месте, и американский флаг развевается.
— Как развевается? — мигом ухватился за этот момент Демирель, — на Луне же нет атмосферы и ветра тоже, значит, нет…
— Это я образно сказал, — поправился Леонов, — флаг воткнут именно в том месте, которое зафиксировано на фото и видео из НАСА. Ничего с ним не случилось за эти 20 лет.
— А каких-то непонятных вещей или явлений на месте высадки Аполлона-11 вы не заметили случайно?
Но тут вмешался товарищ Романов.
— Про непонятные явления мы наверно потом поговорим, верно ведь, господин Демирель? А пока что я предлагаю вашей стране одно место в будущей лунной экспедиции… она примерно назначена на конец следующего, 90-го года, может быть на начало 91-го.
— Могу сразу дать согласие, — не полез за словом в карман турок, — у нас много кадровых летчиков, которые справятся с такой миссией.
Далее переговоры переместились в Кремль, где в Сенатском дворце сначала прошел обед в честь высокого гостя, а затем уже они уединились в узком кругу, Романова сопровождал Воронцов, а Демиреля — их министр иностранных дел по имени Ахмет Йылмаз (что в переводе с турецкого
