— Слушай, а сколько тебе лет? У нас в лагере можно отдыхать максимум до пятнадцати лет.

— Мне четырнадцать.

— А послушать, так непохоже. Хорошо рассуждаешь, как взрослый. Сорок рублей.

— Восемьдесят. Слишком жирно будет полставки в карман класть. А то и больше. Вы, небось, проведете по ведомости мёртвую душу с высшим образованием, чтоб по верхней планке оформить.

— Ты не так понял, на руки получишь сорок, а остальное вычтут за питание. У нас персонал питается в столовой за свои деньги, коммунизм пока не наступил.

— Снова мимо! С меня за питание уже взяли, я по путевке приехал. И что с жильём?

— А что с жильём? — Сделал непонимающее лицо начальник.

— Жить мне где? Комнату дадите на одного или подселите к кому-то из вожатых?

— Я думал, ты с отрядом будешь жить в палате. — Начальник слегка растерялся от такого напора. Он собирался выдавать допуск к некоторым положенные вожатому удобствам и свободам, но не сразу как базовые, а в качестве поощрения за успехи.

— Нет уж, когда подопечные видят своего командира в быту, уходит флер его божественного происхождения. Какое там уважение, когда вожатый будет спать с малышнёй в оной палате! Хорошо, если спящего зубной пастой не намажут.

— Как с тобой тяжело разговаривать, Тимур.

— Я тогда пойду, а то все козырные койки в моем отряде займут.

— Стоять! Считай, договорились. И организуй, пожалуйста выгрузку и раздачу чемоданов. Расставьте их по отрядам, а потом вызывай их по одному. В смысле, по одному отряду, чтоб светопреставление не устроили.

— Сделаем, Николай Николаевич. И знаете что, совсем сопляков мне не давайте, возьму тех, кто в пятый класс пойдет осенью.

— Не рекомендую, весьма сложный возраст.

— Вот именно бандиты мне и нужны. У них столько энергии, если пустить в мирное русло, столько дров наломать можно будет!

— Ну тогда попробуем кинуть тебя на десятый отряд.

Возвращаясь к своим, ах нет, уже не к своим, а просто пацанам, Тимур думал, что ситуация какая-то нерядовая нарисовалась. Не уровне бреда ситуация — не бывает так! Ага, много чего не бывает, особенно постоянные выигрыши в лотерею. Может, очередное божественное вмешательство? А что, обещали же ему фарт, вот вам и пруха в лагере. Это как на зону заехать и сразу осесть на место библиотекаря. А у него даже не библиотекарская должность, а прямо актив. Выше бери, вертухаем поставили по причине нехватки персонала. Он сам не понимал, чего его потянуло на уголовную терминологию, может воздух лагерный так повлиял?

— О! Тимур вернулся! Ну как, из лагеря не выперли?

— Нет. Пока только из отряда.

— Да ладно! Это ты теперь и гитару заберешь. Жалко!

— А в какой тебя?

— В десятый на перевоспитание.

— Да ты заливаешь! Там же малышня. Народ, прикиньте, Тимура к пятиклашкам запулили!

— А понтов поначалу было, строил из себя невесть что! Тьфу! — Несложно было угадать, кто из пацанов первого отряда шипел этот текст, но Тимура это не задело ни разу.

— Погодите, парни, не галдите! Я выживу и там, обещаю! Сейчас я за другим пришёл.

— Что случилось?

— Короче, без нас им никак. Начальник лагеря просит. Не хухры-мухры, реально ПРОСИТ разгрузить машину. А то так и будем стоять около корпуса. Парни пошли к машине! И четырёх девушек прошу уже я, пойдемте поможете.

— Чего, чемоданы выгружать?

— Что вы, нет конечно! Будете контролировать получение вещей. Кроме вас такое доверить некому.

Контролировать? Да разве найдется в мире такая девушка-подросток, которая откажется от такого! И они всей гурьбой пошли к административному корпусу, мальчики грузить, девочки контролировать. А до кучи сортировать чемоданы и стаскивать в кучки поотрядно, бегать по корпусам и приглашать на получение вещей, помогать сопливым октябрятам из двадцатого отряда найти свой тот самый, который самую малость меньше хозяина.

Николай Николаевич не вмешивался, но наблюдал с крыльца, как первый отряд «самоорганизовался» на первое общественно-полезное дело, послушный незаметным жестам кукловода. Или дирижёра? Очень хорошие задатки руководителя у этого Чиркова, пожалуй, можно его кинуть на десятый отряд.

А если не справится, хуже не будет, хуже уже некуда, воспитатели стонут, вожатые исчезают по пути в лагерь. Может в том лесу, через который пролегает дорога от станции завелся страшный дракон? Даже если и так, храброй дружины под рукой нет, лес прочесать некем. Даже Карацупа с Мухтаром не выделены в распоряжение начальника лагеря, крутись, как хочешь. Не вытянешь — партбилет на стол.

Второй этап должностного преступления и служебного подлога случился буквально через полчаса, когда начальнику буквально через колено пришлось ломать воспитателя десятого отряда на предмет установки кота в мешке под капот трактора взамен двигателя.

— Вера Ивановна, я похож на Игоря Кио⁈ А в профиль? Давайте откуда-нибудь у меня волосок выдернем, вдруг я старик Хоттабыч! Что, тоже не похож?

На старика Хоттабыча Николай Николаевич был похож еще меньше, чем на циркового фокусника Кио. У Хоттабыча имелась длинная волшебная борода, а волосяной покров на голове начальника лагеря был представлен только бровями. Всякая прочая растительность гуманно скрывалась под одеждой, выдергивать оттуда волоски перед уважаемой дамой-педагогом не комильфо, даже если волоски и впрямь были бы волшебные.

— Что вы мне цирк устраиваете, Николай Николаич, я в цирк с классом каждый год хожу!

— Еще раз спрашиваю, где прикажете брать вам вожатого?

— Да где хотите, там и найдите, в конце концов вы начальник!

— А я и нашел. И у вас сейчас два варианта: принять под свою руку этого комсомольца или вести отряд в одно лицо.

— Третий забыли? Еще я могу бросить вашу шарашку к чертям собачьим! Я и так сделала вам одолжение, что в своё отпуск поехала работать.

— За деньги. Вы поехали работать за деньги. И еще один вопрос. Детей вы тоже готовы бросить? Если да, то я с вами соглашусь, зачем мне такой педагог? Сейчас не сорок второй год, вас за дезертирство не расстреляют, так что давайте, сбегайте из окопа!

— Ах вот вы как!

— Да, так. Этот Чирков комсомолец, один из самых старших ребят в смене, член ВЛКСМ, притом у него отличные навыки организатора, ребята его уважают и буквально в рот смотрят.

— Кто вам такое напел?

— Сам видел. Думаете, кто организовал раздачу вещей воспитанников? Курица эта, воспитатель первого