— Что, нас кормить будут уже?

— Идём к штабному корпусу, надо машину разгрузить.

— Мы устали! Кому надо, тот пусть разгружает! В СССР эксплуатация детского труда запрещена! — Пацаны кричала вразнобой, пользуясь своей еще имеющейся анонимностью. Тимур молча наблюдал, ему было просто интересно.

— А кто будет чемоданы выгружать?

— Пушкин! Дед Пихто! И бабка с пистолетом! — Резвились ребята.

— Что вы себе позволяете! Я это так не оставлю.

— Вы первая себя повели некорректно, уважаемая. — Не удержался Тимур от объяснения. — Вместо просьб приказы, ни спасибо, ни похвалы. Везти добровольных грузчиков в кузове вы не захотели…

— Не положено!

— А тогда не обязаны! Крутитесь, раз так. Вы же нас бросили на дороге в то время. Как остальные воспитатели шли со своими отрядами. Вот и получайте обструкцию от отряда.

— Как твоя фамилия, напомни!

— Вот. А ведь вы уже должны бы запомнить, у вас профессиональная память. Или вы не учитель? Не учитель. Парни, отдыхаем! Мы слишком долго шли, чтобы снова напрягать наши дрожащие члены!

И отряд снова захохотал, понимая под смешным словом нечто неприличное. Во пацан чешет, и ничего ж не боится! Точно, мажор какой-то.

Глава 16

Вождь краснокожих

Воспитательница первого отряда в самом деле не была педагогом, её взяли заткнуть кадровую дыру в пионерском лагере Настасьино и поставили на первый отряд, потому что со старшими детьми всегда меньше проблем. Но первый блин случился комом, и сейчас начинающий «повар детских душ» стояла перед начальником лагеря, докладывая ему о проваленном задании на крыльце административного корпуса.

— Вот прямо так и отказались выгружать чемоданы? И нахамили? — Голос мужчины вполне соответствовал его внешности, он был такой же мягкий и круглый.

— Да, сказали в грубой форме, что не будут заниматься чемоданами.

— Интересно как, те же дети, которые на станции погрузили все вещи, в лагере отказались. А тогда что произошло по пути?

— Ничего! Буквально ничего. Они просто шли.

— Молча?

— Молча. — Воспитательница сама не заметила, как оказалась в ловушке.

— А вы где были, с ними молча шли?

— Я… — женщина в последний момент побоялась врать, — я ехала в машине.

— Знаете, а ведь они совершенно не обязаны ворочать чужие чемоданы. Они могут это сделать в качестве шефской помощи над младшими отрядами, но именно что добровольно и с пониманием важности этого. Вы считаете так же?

— Прежде всего они дети, и должны подчиняться взрослым. И так бы и было, если бы их не подбил на неподчинение неформальный лидер, зачинщик бунта.

— Вот как. Очень хорошо. Вы его фамилию знаете?

— Да. Некто Чирков.

— Даже некто? Ну тогда, уважаемая Светлана Алексеевна, пригласите-ка ко мне этого лидера, и побыстрее. Машину пора отпускать, а вещи сами себя не разгрузят.

— Я сейчас, я мигом!

Весь из себя красивый Чирков сидел, не ожидая подвоха, на столе около входа в спальный корпус, определенный первому отряду в проживание. Когда подвалила беда, он как раз вяло отбивался от просьб девчонок что-нибудь сбацать на гитаре. Какое «сбацать», она ж расстроилась за время поездки. Вот заселятся в корпус, разгребут вещи, а тогда видно будет.

— Чирков! Доигрался хмырь на скрипке! Бегом к начальнику лагеря. Одна нога тут, другая там! Считай, что ты установил рекорд по самому короткому пребыванию в пионерском лагере.

— Не больно-то хотелось, тем более под вашим руководством. Куда идтить, где начальник обретается?

Посланный в нужном направлении, он оставил гитару на парней, а сам неспешной походкой направился к самому главному начальству. На крыльце штабного здания стоял колоритный дядечка с комплекцией Вини-Пуха, то есть полная противоположность отцу Чиркова. Лысый толстячок опирался на перила и оглядывал вверенный ему лагерь мудрым взором графа Голенищева-Кутузова на Бородинском поле. Широко расставленные крестьянские руки крепко ухватили перила, так что всякому было ясно, он не держится за трубу поручня, он её держит. Да что труба, весь лагерь держится на планете именно благодаря его хватке.

— Здрасьте! Вы начальник лагеря? — Снизу вверх спросил Тимур, ничуть не смущаясь.

— Здрасьте и тебе! Ты Чирков? Имя есть?

— Тимур! А вас как звать?

— А чего меня звать? Вот он я! Николай Николаевич, запомнить несложно. Чего без галстука ходишь?

— Так я комсомолец уже, статус не позволяет как бы.

— Комсомолец? Очень хорошо. Но галстук придется носить, галстук мы тебе найдём. И вообще, поднимайся на крыльцо. А лучше пойдем-ка в кабинет, чего стоя беседовать, чай не кони мы с тобой.

Кабинет был откровенно маленький и несолидный. Впрочем, наверняка начальник лагеря должность непостоянная, а раз так, то кто станет вылизывать временное пристанище.

— Я вижу, парень ты умный, смелый и решительный. — Сразу приступил к серьёзному разговору начальник. — Мне как раз такой и нужен.

Тимур молчал, ломая стереотип бойкого подростка, своей позой и выражением лицом он показывал, что будет молчать и дальше, пока не ситуация прояснится. Если начальник лагеря ждал вопросы, он просчитался.

— Очень хорошо, что ты не возражаешь. Долг каждого комсомольца быть опорой партии в деле воспитания подрастающего поколения. У тебя в школе какая общественная нагрузка?

— Был знаменосцем дружины. А сейчас главный по борьбе с религиозным мракобесием.

— Спортсмен? — Кивком головы дядька обозначил акцент на спортивном костюме.

— Физкультурник.

— Очень хорошо! — Николай Николаевич так часто повторял это «очень хорошо», что впору было задуматься: у него всё так здорово в жизни или он себя так убеждает? — я думаю, что ты нам подойдешь.

— Куда и для чего?

— Понимаешь, Тимур, в этом году единомоментно из Москвы вывезено столько детей, что у нас наблюдаются небольшие кадровые сложности.

— Ага, я заметил.

— Воспитателей еле-еле наскребли, а тут вожатые заболели сразу двое. И не объединишь отряды, и так большие они в этом году. Короче, будешь вожатым. Отряд мы тебе подберем поспокойнее, считай это своим комсомольским поручением.

— Не-а.

— То есть как нет?

— Оплата, ответственность, проживание, инструктажи, обучение. Я могу долго перечислять, как нет. Вы деньги куда собрались девать за работу вожатого? Совсем забыл! У меня ж еще и рабочий день должен быть четырёхчасовой. А не это ваше поручение. КЗОТ, конституция, трудинспекция, Спортлото —