— Ну как? — Пятно развёл руками. — Тут у меня и жучки, и маячки, и чего хочешь. Хоть космическую ракету соберу, если детали найдутся.

Я оглядел его «лабораторию» и понял: именно такие чудаки и делают невозможное возможным.

— Зырьте! — он ткнул пальцем на одно из своих детищ.

На столе лежала коробочка из перепаянных плат, с приклеенной крошечной батареей и модулем связи от телефона. Всё это выглядело кустарно, но, якобы, работало. С его слов, при движении устройство передавало координаты на заранее вбитый номер.

— Ха! — хвастался Пятно. — Такие штуки в магазинах не купишь. В законе они проходят как «специальные технические средства для негласного получения информации», а это уже статья — уголовная. Сделать самому ещё можно, но если попадёшься с таким — объяснять придётся долго и неприятно. О как. Вам же такую штуку нужно?

— Так, — сказал я, осмотрев комнату, заваленную железом и проводами. — Слушай, Гриша… то есть, Пятно. Такая хреновина мне не подойдёт. Слишком громоздкая. Нужно компактное.

— Компактное? — он прищурился, поправил свои тараканьи усики. — Если компактное, то заряда хватит ненадолго.

— Ну, на сколько? — спросил я.

— Смотря что тебе надо, — он скосил глаза, явно пытаясь набить цену.

— Давай самое маленькое, что у тебя есть. Что-нибудь эдакое, чтоб в кармане потерялось, — сказал я.

Пятно усмехнулся, рыскнул в захламлённом шкафу, откуда вываливались коробки с деталями, катушки, платы и какие-то древние радиостанции с облупившейся краской. Наконец, он достал небольшую пластиковую коробочку, прижал её к груди, словно сокровище.

— Вот, — сказал он с торжеством. — Это моя гордость. Сам слепил. Из того, что было.

Достал оттуда плоскую «таблетку» толщиной с две монеты.

Стал рассказывать, но голос при этом стал, как у профессора за кафедрой:

— Маячок — форм-фактор «таблетка», корпус герметичный, влагозащита IP67. Внутри модуль GPS/ГЛОНАСС, передача данных через GSM-канал, плюс резервный радиоканал малой мощности. Есть трёхосевой акселерометр: в покое устройство уходит в «сон», при движении выдаёт короткие пакеты координат. При нормальной связи погрешность — до 5 метров, в густой застройке возможны срывы, тогда включается определение по базовым станциям, точность падает до 50–100 метров. В автономном режиме работает от нескольких суток до пары недель, зависит от частоты передачи и условий.

— Ух ты… А вот эта таблеточка, — сказал я, беря в руки устройство, — то, что доктор прописал. Сколько?

Я посмотрел испытывающе на Гришу.

— Сто тысяч, — не задумываясь, выпалил он.

— Слышь, Пятно, — возмутился Грач, — а ты не охренел? Это же мой друг.

— Ну так я, как твоему другу, уже сделал скидку пятьдесят процентов, — не моргнув глазом, ответил тот.

— Не п*зди, — поморщился Грач. — Полтинник, и в расчёте.

Гриша задумался, почесал нос, потом ткнул пальцем на пакет с бутылкой, что держал Грач.

— И пузырь в придачу.

— Ну, само собой…

Я отсчитал деньги, положил на стол. Но Гриша даже не посмотрел на купюры. Первым делом схватил бутылку, достал с подоконника пыльный стакан с засохшими чаинками на дне, дунул, плюнул для очистки, плеснул полстакана.

— Будете? — посмотрел он на нас возбужденным взглядом.

Мы синхронно качнули головами.

Он залпом опрокинул, не поморщился. Чаинки ушли следом. Зрелище мерзкое, но и мы не барышни. Занюхал канифолью, стоявшей в баночке на столе, потом взял ту самую коробочку.

— Ну, чтоб работала и не подвела, — пробормотал он и протянул мне.

Я сложил устройство обратно в коробку.

— Помни, зарядка долго не держит, — сказал Пятно.

— Запомню.

— И вот ещё… — он выудил из кипы бумаг листок, распечатанный на матричном принтере. Серые буквы, рябь на краях. — Памятка. Как настроить, чтоб сигнал лучше ловило. Планшет под него возьми.

— Да разберусь, — махнул я рукой. — Мне и нужно-то, чтобы оно один раз сработало.

Гриша вытаращился на меня:

— Эх… а потом на помойку, да?

— Ну… да, — ответил я.

— Жалко, — вздохнул он. — Это одно из моих лучших творений… — мастер налил себе ещё, в этот раз сделал два больших глотка, поставил стакан обратно. — Ну всё, мужики, валите. Мне работать надо.

— Пока, Гриша, — сказал Грач.

Я уже собрался выйти, когда заметил: между его глаз проступило багровое пятно, словно кто-то поставил кляксу прямо на лоб.

— Это что у тебя? Третий глаз? — хмыкнул я.

— Да так, аллергия на алкоголь, — усмехнулся он.

Я пожал плечами.

— Вас, гениев, не понять.

Теперь хотя бы ясно, откуда у него такое прозвище.

* * *

— Здравствуйте, Карл Рудольфович, — голос прозвучал у дверей допросной, когда конвойный впустил невысокого, коренастого мужчину.

Вошёл лысенький толстячок с короткими ногами, но в костюме — безупречном, сшитом явно под заказ. Синяя полоска на ткани, дорогая сорочка. Всё кричало о солидности и самоуверенности.

— Я ваш адвокат, — сказал он, улыбаясь.

— Так был же уже адвокат, — удивился Ландер, щурясь.

— Меня зовут Игорь Германович, — представился толстячок. — Я буду ещё одним вашим защитником. А тот, который приходил раньше, был бесплатный, от государства. Вы сами, наверное, знаете, какой толк от бесплатных защитников.

— А вам, значит, платить надо? — прищурился профессор.

— Нет-нет, — адвокат качнул головой. — Мои услуги уже оплачены. Не беспокойтесь.

Ландер скривил губы, сдвинул очки на нос.

— И кем же, позвольте узнать?

— Антон Львович Соколов. Вам это имя что-нибудь говорит?

— Соколов… — Ландер задумался. — Ну да. Бизнесмен местный. Он был моим пациентом какое-то время. У него, насколько помню, были нелады на личном фронте. С женщиной, с делами сердечными. Она, по-моему, даже в полиции работала… или работает. В итоге они разошлись, насколько я помню. У него аддикция к этой даме была.

— Совершенно верно, — кивнул адвокат. — Так вот, Антон Львович услышал о вашей беде. И очень благодарен за ту помощь, что вы ему оказали на сеансах. Поэтому оплатил мои услуги.

— Вот как… — Ландер почесал переносицу, прищурился внимательнее. — Что ж, отказываться