— Не сомневайтесь, — улыбнулся толстячок, показывая ровный ряд белых зубов. — Самый лучший в этом городе.

— А вы, я смотрю, не скромничаете, — заметил профессор, глядя на него с интересом.

— Знаете ли, — Игорь Германович развёл руками, — скромность в нашей работе — последнее качество, которое может пригодиться.

— Согласен, — кивнул Ландер.

— Поэтому, Карл Рудольфович, — адвокат наклонился вперёд, — мне вы можете рассказать всё. Без утайки.

Он расстегнул портфель, достал из него аккуратно сложенные спортивный костюм и кроссовки.

— Вот. Это вам. Сменная одежда. Думаю, в туфлях и костюме вам не слишком удобно в камере.

— Да… — Ландер кивнул, глаза блеснули. — Спасибо. Очень признателен.

Он взял костюм, подержал в руках и неожиданно спросил, почти шёпотом, косо глянув на угол, где под потолком висела камера наблюдения:

— А как там… Инженер?

Адвокат не моргнул глазом. Улыбка не дрогнула.

— Какой инженер? — спокойно спросил он. — Не знаю таких.

Глава 13

Я вошёл в больничную палату и сказал:

— Скоро приживёшься здесь, в стационаре.

— О, Макс, привет, — отозвался Шульгин.

Попробовал встать, но тут же поморщился, схватился за рёбра и осел обратно на кровать.

— Да лежи уже, падаль, — усмехнулся я.

— Сам ты падаль, — беззлобно отозвался Коля. — Мужики! — обратился он к сопалатникам. Там, кроме него, ещё трое лежали, разных лет и комплекции. — Ко мне друган пришёл. Дайте спокойно побазарить. С меня причитается.

Те нехотя поднялись, потянулись гуськом на выход. Видно, Коля уже успел их построить, иначе не подчинились бы.

Когда дверь за ними закрылась, я придвинул табурет, сел напротив, поставил на тумбочку пакет.

— Это тебе апельсины.

— Фу, апельсины. Опять апельсины. Почему все в больницу тащат апельсины, вот скажи?

— Так положено, — пожал я плечами. — А что тебе, шашлык притаранить?

— Вот шашлык бы не помешал сейчас… хоть доставку заказывай, — скривился Шульгин. — А лучше пивка бы. Помнишь, как мы на разлив брали?

— А это уже нарушение больничного режима. — улыбнулся я. — Терпи.

— Изверг ты, Макс, — хмыкнул он, снова поморщившись от боли. — Ну что, как наш профессор Ландер?

Голос у него тут же стал глуше.

— Работаем над ним, — ответил я. — Старикашка, вроде, и плюгавенький, но есть в нём что-то. Стержень какой-то.

— Инженер этот его, наверное, так запугал, — сказал Коля и вдруг помрачнел. — Слушай, мне рассказали… я даже на тебя напал. Мрак какой-то. Я не знаю, как это получилось. Не помню толком. Только обрывками…

Он замолчал, взгляд ушёл в сторону.

— Эй, любитель пива, — хлопнул я его по плечу. — Ты чего завис?

Коля и вправду застыл, будто погрузился в себя. Взгляд остекленел. Передо мной уже будто сидел не мой друг, а чужой человек. Я напрягся, хотел позвать медсестру.

Он задышал тяжело, а потом неожиданно легко вскочил с кровати, хотя пару минут назад стонал, валялся и жаловался на сломанные рёбра. Голос его был сиплый, чужой и не похожий на Колин:

— Ты — причина всех бед. Это тебя надо уничтожить.

Он прошипел это — я не успел даже поразиться переменам, как он, словно и не страдал от боли и травм, схватил рядом стоящий табурет и занёс его над головой, замахнувшись.

Но снова завис на секунду в этом замахе. Так и замер, будто дискобол, в самой сердцевине движения.

Я без труда перехватил табурет из его руки и, не удержавшись, хлестнул ладонью по щеке.

— Ты что, очнись! — сказал я жёстко.

Если не вернётся в реальность, придётся принимать меры, а применять силу к раненому другу мне отнюдь не хотелось.

Коля дернул головой, словно выпал из небытия. С удивлением уставился на меня, несколько секунд хлопал глазами, будто не мог понять, где он и что происходит. Потом осел на кровать, скривился, схватился за рёбра — боль явно накрыла его сразу, как только адреналин схлынул.

— Что случилось?.. — пробормотал он, переводя дыхание.

— Да ты, как бы это помягче сказать, — я чуть выдохнул, — только что хотел в меня табуретом зарядить.

Я поставил табуретку на пол, и она приглушенно звякнула по казенному линолеуму металлическими ножками.

Шульгин опустил глаза, закусил губу. Дышал он тяжело, грудь вздымалась рывками. В лице смешались злость и страх.

— Это что за херня, Макс? — хрипло спросил он. — Что со мной происходит?

— Думаю, последствия укола… или этих сеансов Ландера, — не скрывая озабоченности, сказал я.

— Сука… — выдохнул Коля и сжал кулаки так, что костяшки побелели. — Что это за…. Я же мог тебя зашибить.

— Да брось, — я хлопнул его по плечу. — Я всегда начеку. Поправишься, всё будет как прежде.

Шульгин замотал головой.

— Блин, Макс… лучше я здесь подольше поваляюсь, — пробормотал он, откинувшись на подушку. — в себя приду…

— Да без проблем, — сказал я. — Без тебя справимся.

— Извини, — он снова поднял на меня глаза. — Я вообще толком ничего не помню. Вроде сидели, разговаривали… а потом вдруг я стою с табуретом этим. Как это, блин, а?

— Видимо, тебя раскодировать надо, — усмехнулся я.

— Опять с Ландером предлагаешь встречаться? — недовольно пробурчал Коля.

— Не знаю. Может, есть специалисты получше. Но если край — придётся и его подключить.

— Фух… — выдохнул Шульгин. — Дай хоть апельсинку зажевать. Что-то на душе паршиво.

Я очистил апельсин, протянул ему ароматные дольки. Он отламывал по одной и жевал медленно, задумчиво.

— Получается, — сказал он, — все эти подопытные — они что, как марионетки? Как куклы?

— Похоже на то, — кивнул я. — Подробностей мы не знаем, можем только догадываться. Но сила человека после препарата явно возрастает.

Я не стал ему пересказывать, как он швырнул Сергея, словно какую-нибудь диванную подушку, и как мне самому пришлось выложиться на полную, чтобы вырубить его.

— Бляха-муха… универсальные солдаты какие-то, — задумчиво произнес Коля.

— Ничего, прорвёмся, — я снова похлопал его по плечу. — Даже если станешь сильнее, хуже тебе это не сделает.

— Ага, — скептически скривился он. — Ещё кукухой поеду и снова