Блюм бомбардировал всех соседей просьбой о помощи «наказать вероломство Германии», вот только дипломатия почти не работала. Разведка тоже показала себя из рук вон плохо. DPAA, отвечающая за сбор и анализ данных за рубежом, «проморгала» тайный союз Великобритании и Германии. Англия с давних пор являлась недругом французов и с удовольствием помогала Гитлеру раздавить конкурента, уже готовя свои части для высадки в колониях Франции, чтобы оттяпать там себе кусок. Половина текущего германского флота — переданный им на условиях аренды английский. Муссолини давно в союзе с Гитлером и помощи от итальянцев ждать не стоит, особенно после того, как Франция сама отправила свои войска испанцам для того, чтобы раздавить итальянские части. Испания… не будем о грустном. Единственные, кто хотел бы помочь, но не мог — СССР. Но Рейх отгорожен от них Польшей, с которой Советский Союз драться не рвался. Да и если даже решится — пока Красная Армия дойдет до границ Рейха, у Гитлера будет время подготовиться. Все, что это даст французам — снижение давления на их части. Войска у Вермахта не резиновые, волей-неволей им придется перебрасывать свои части на новый участок фронта. Но все же это хоть какое-то подспорье. И Гитлер и правда выдвинул пару полков на границу с Польшей! Давление его войск во Франции это не остановило, но хоть немного замедлило.

— Леон, у меня две новости, — ворвался в кабинет Блюма министр обороны Даладье.

— Слушаю тебя, Эдуард, — напряженно уставился мужчина на давнего соратника. — Хоть одна из них хорошая?

— Одна — точно хорошая, — кивнул Даладье. — Русские решили вопрос провода своих войск по территории Польши и уже выдвигают войска.

— Уфф, — шумно и облегченно выдохнул Блюм. — А вторая?

— Часть войск, которые они собирались отправить на границу с Рейхом, они срочно переправляют на их Дальний Восток — у азиатов там тоже какая-то заварушка началась. И не обошлось без вмешательства «розбифов» и их «кузенов».

Блюм грязно выругался. Это означало, что Гитлер перебросит на восток меньшее количество войск, чем мог бы.

— Ну, хоть что-то, — выпустив пар, кивнул немного приободренный премьер-министр. — Обрадуй, Лаваля, пускай распространит первую новость среди народа. Людям нужна надежда, что еще не все потеряно.

— Он уже в курсе, — махнул рукой Даладье.

— Тогда говори, что делать думаешь, пока русские добираются до Рейха и как нам воспользоваться оттоком войск Вермахта? У тебя же есть мысли?

* * *

Я находился в зале собраний в штабе Наркомата Обороны и с интересом разглядывал находящихся здесь генералов. Это звание вернулось в войска после проведенной реформы, а так до недавнего времени большинство из военных чинов вместо звания имели должность — комдив, комкор или комполка. Присутствовали здесь и маршалы. Вот это звание существовало и до реформы. Естественно первым и главным маршалом был Ворошилов. В ходе проведения реформы это же звание получили Тухачевский, Блюхер и Белов. Правда, как я узнал из разговоров окружающих, ходили слухи, что они попали «под опалу» и могли вообще здесь не присутствовать. Ни в каком звании. Но видимо, дальше слухов дело не пошло.

Попал я сюда не просто так. С объявления о начале выдвижения наших войск на границу с Германией прошло две недели. Первые части уже пересекли Польшу и вступили в бой. Вот только сразу же посыпались проблемы — и с логистикой переброски, и с обеспечением всем необходимым подразделений — вскрылось, что далеко не всегда написанное на бумагах совпадает с реальным положением дел, да и взаимодействие с польскими пограничниками было толком не налажено. И это из очевидных проблем, которые докатились даже сюда, в Москву. А уж что творится сейчас, а местах — я и представить не могу. Про бравурные заявления, что мы погоним войска Гитлера так же, как он гонит французов по их земле, уже никто даже не заикался. Да, германцев мы теснили, но медленно. И потери с каждым днем лишь нарастали. К тому же после первых дней начала войны Рейх решил перебросить на борьбу с нами еще пару дивизий.

Как итог, было принято решение о создании специального органа власти, который и будет контролировать ведение всех боевых действий напрямую, решая проблемы в «узком кругу». По аналогии с политбюро, который заменяет верховный совет. Последний, кстати, еще так и не был собран ни разу, хотя конституция, где было прописано о его создании, уже принята. Но сначала нужно было «наполнить» этот орган власти людьми — провести выборы, а вот этого было еще не сделано. И с наступлением войны вопрос о выборах повис в воздухе — неизвестно теперь, когда вообще «руки до этого дойдут».

На меня косились, все же большинство присутствующих были военными и пришли в форме, и я в своем сером костюме и при галстуке выделялся, как белая ворона на ветке. Однако ничего не говорили — абы кого сюда не пустят, это понимали все. Но наконец все расселись и на трибуну вышел Климент Ефремович.

— Товарищи командиры, — прокашлявшись, начал он. — Сейчас перед вами будет выступать товарищ Сталин. Поприветствуем.

Раздались аплодисменты, которые я поддержал. На больших выступлениях Иосифа Виссарионовича я бывал редко, и в основном слушал его, когда был на заседаниях партии, что тоже было давненько. Так что интерес, как он себя ведет на публике, у меня еще присутствовал.

Под аплодисменты Ворошилова сменил Сталин. Он скупо улыбался, приветственно махал рукой, и выглядел очень довольным приемом. Тут он попросил тишины, и овации стихли.

— Товарищи, — начал он. — К сожалению, повод нашего собрания не самый приятный. Агрессивные действия Третьего Рейха вынудили нас вступить с ним в войну. Вы все об этом знаете, как о причинах, так и нашей готовности к боевым действиям. Реформа Красной армии не прошла бесследно. Дезорганизация, неукомплектованность, небоевые поломки техники… — Сталин говорил, и каждое его слово отдавалось в тишине зала гулким и мрачным эхом. Словно палач зачитывает список грехов, перед тем, как объявить об имени