— Очень просит. Говорит, что русло красивое надо сформировать в черте города. Чтобы не очень широко и в каменном русле. Прогулочную набережную там хочет сделать с клумбами, лавочками и прочими красотами.

— А чего не со стороны Волги? Впрочем, неважно. — буркнул Лев и нахохлился.

Научно-технический прогресс его невероятно радовал. Но с каждым месяцем, а местами с каждым днём ему казалось, будто он тонул в этом болоте. Будто бы его проекты чем дальше, тем больше жили своей жизнью. И внести какие-то коррективы становилось всё сложнее.

Вот как сейчас.

У него был план.

И он хотел ему следовать. Да вот беда… люди. Он был почти уверен, что это Шипов решил воспользоваться моментом для украшательства города. Вот Путилов ему и подыграл. Может, даже и не бесплатно.

Разогнать?

Потопать ножками?

А зачем? Что принципиально это изменит? Плотину построили. Водяные турбины для неё тоже и генераторы под них. Оставалось дело за малым — запустить это всё. Сейчас или через год — не так важно. На самом деле вопрос-то не горел. Той же селитры производилось достаточно.

Граф вздохнул.

Несмотря на определённый флёр негативных эмоций, они носили субъективный характер. Устал он очень. В отпуск ему надо. Хороший такой отпуск. На месяц, а лучше на два. Чтобы просто перезагрузиться.

Да кто же отпустит?

Да и когда?

А может дело и не в этом, а в делах, из которых, как ему показалось, ушла чертовщинка и романтика 1920-х, характерная для него раньше. Он ведь раньше пёр вперёд словно комиссар в потёртой кожаной курткой, меня окружающий его мир усилием воли. Это вдохновляло.

Сейчас он тоже меняет.

Но… все его проекты стали какими-то обычными, что ли. Тот же сбор тракторов на станках, которые имели точность на уровне начала XX века. А он специально следил за тем, чтобы буквально каждый станок мог «ловить сотки».

Это была идея фикс.

И она уже окупилась с лихвой. Хотя поначалу казалась вот также, как говорил Путилов — излишеством. Люди желали жить здесь и сейчас, а не рваться вперёд.

А ему хотелось иного.

Вообще казалось, что нужно всегда ставить цели несколько выше возможных. Или хотя бы на грани…

— Слушайте, я думаю, что вы правы, спешить не надо, — наконец, после долгой паузы и напряжённой рефлексии произнёс Лев.

— А? Что? В каком смысле? — удивился Путилов.

— Плотину на Вятке пока ставить не надо. Подготовиться — да, но не ставить.

Путилов прищурился. Он словно почувствовал неладное…

— Вы решили отказаться от этой идеи?

— Я подумал, что электростанция в устье Вятки ни к селу, ни к городу. Там же придётся город строить вокруг производств. Либо тянуть линию, что и потери, и дорого. У нас хорошей меди просто в таком количестве нет. В общем — дурная идея.

— Серьёзно?

— Да. Но, не отступать же просто так?

Путилов сглотнул.

Он уже видел такой взгляд и тонн. И прекрасно понял: Лев Николаевич задумал какую-то новую дичь. Возможно, даже успешную, но не факт.

— И что вы предлагаете?

— Для начала нужно прокопать тоннель от Арска в сторону долины Вятки. Достаточно большой, чтобы после подъёма плотины отводить из водохранилища воду к нам сюда поближе. К плотине на Казанке.

— Лев Николаевич. Это же огромный тоннель.

— А ну и пусть. Пневматические отбойные молотки у нас есть, модульные сверхлёгкие железные дороги тоже, равно как и вагонетки с пневматическим локомотивом. Нагнетать воздух в тоннель мы умеем. Дело за малым. Пойти и сделать.

— Но зачем⁈ — воскликнул Николай Иванович.

— Опыт. Вы понимаете это? Бесценный опыт. Потому что когда мы дойдём с железной дорогой до Байкала, то нам придётся очень несладко. ОЧЕНЬ. Нужно учиться. Крепко учиться. А тут — дармовой опыт.

— И огромные расходы!

— Да бросьте. Какие расходы? — махнул рукой Лев Николаевич. — Все они почти полностью покрываются железными векселями, к тому же будут небольшими.

— Почему вы так решили?

— Давайте прикинем. Тоннель шириной пять метров с высотой два.

— А почему такой?

— Просто для расчётного примера. Так вот. Там ведь нет обводнения, поэтому можно копать как шахту. Впереди идут ребята с отбойными молотками. За ними помощники с лопатами, что грузят грунт в вагонетки и по военно-полевой железке вывозят пневматическими локомотивами. Сколько кубов они нарубят сутки?

— Надо смотреть по грунту и количеству людей. — уклончиво ответил Путилов.

— Мы же не через скалу пробиваемся, так что, я думаю, такой тоннель мы сможем тянуть быстро. Самая большая сложность не рубить, а вывозить. Не так ли?

— Сколько там вёрст нужно копать? Двадцать? Сорок? Какое количество лет уйдёт на него?

— Ну… не помню. А что?

— Представьте. Прокопали мы его. И что с того? Он ведь очень маленький для того, чтобы запустить в него всю Вятку.

Лев замолчал, ибо возразить ему было нечего. В Вятке около 900 кубов секунду расход. И «труба» для неё потребуется просто огромная! Даже если ежедневно выдавать по десять метров такого тоннеля, то за год вряд ли удастся выжать больше трёх с половиной — четырёх километров. Работая по три смены без выходных. А значит его копание растянется лет на десять. Ну или какое там расстояние? Он не помнил. Потом же его расширять. Это меньше чем в двадцать — двадцать пять лет не выльется.

— Уже не хотите? — с лёгкой грустью спросил Путилов, так как предполагал, что спорить потребуется дольше.

— Из-за перепада высот канал там копать тоже не вариант.

— Разумеется. Местами его придётся углублять метров на сто, а то и больше. Представляете, какие это стены?

— Печалька.

— Отчего же? Никак нет, Лев Николаевич. Печалька была бы, если бы мы начали его строить. И лет через десять мучений плюнули.

— А… вы знаете, я придумал.

— Что? — напрягся Николай Иванович.

— Давайте копать тоннель под Камой.

— Это ещё зачем?

— Там, думаю, можно обойтись тоннелем длиной версты три. И его совсем уж гигантским делать не нужно. Только чтобы состав прошёл.

— Но копать его придётся под водой. Вы никогда не читали о том, как изощрялся семейство Брюнелей во время прокладки тоннеля под Темзой?

— Мы можем учесть их опыт.

— Какой? — улыбнулся Николай Иванович. — Там ничего не ускорить.

— Ещё как ускорить. Смотрите сами. Делаем крепкий цилиндр по диаметру будущего тоннеля. В его передней части вращается конусовидный шнек, на котором резцы и отверстия для приёма грунта. За ним — упорная стенка с центральным отверстием, куда размельчённый грунт выдавливается. На шнековый подаватель сразу в