— Сейчас будет громко, — предупредил я. — Закройте уши, а то оглушит.

Сергей кивнул. Я вскинул автомат, дал короткую очередь по замку. Металл звякнул, дверь поддалась. Ударил ногой, петли скрипнули, створка распахнулась внутрь.

В темноте пахнуло сыростью.

— Посветите, — приказал я.

Сергей вытащил фонарик, луч выхватил из мрака клетку, дверь которой была открыта. Внутри — койка, на ней человек.

— Твою мать… что за хрень? — прошептал Сергей.

Я бросился к решётке, сердце ухнуло вниз. Лицо было изранено, но я узнал его сразу. Коля. Даже сейчас, обессиленный, он выглядел мощным, плечистым.

— Он живой? — спросил Сергей.

— Похоже, да, — сказал я, опуская автомат.

— Что там у вас? — крикнул Антон из коридора.

— Мы его нашли, — отозвался Сергей.

В этот момент снаружи что-то глухо бухнуло, потом раздался скрежет, и коридор огласил крик — короткий, сдавленный.

— Проверь, что там! — приказал я Сергею.

Он шагнул к выходу, но не успел. Дверь клетки снаружи резко захлопнулась, замок щёлкнул. Мы оказались заперты. Все произошло слишком быстро. Даже не успели увидеть, кто это сделал. Темнота кругом, только лучик фонарика робко скачет по стенам.

— Чёрт! — выругался Сергей. — Эй, Тоха! Что ты там творишь? Это ты нас закрыл?

— Твою мать! Открывай! — приказал я. — Тут Шульгину помощь нужна! Быстро открыл!

Но тишина за дверью была мёртвая. Я уже понимал: это не Антон. Его вырубили. Профессор. Он-то, хоть и щуплый интеллигент, мог провернуть такое.

Главное — мы нашли Колю. Я был уверен, что он лежит едва живой. Но я ошибался.

Шульгин вдруг резко сел на кровати. Глаза его сверкнули в темноте. Это не было отражение света — они действительно казались горящими, безумными. И в тот миг мне показалось, что в нём больше нет человека. Это не Коля, сынок генерала, коллекционер ретро пластинок и обладатель комнаты в общежитии, сидел на койке. Передо мной был кто-то другой. Существо с лицом Шульгина, но будто с глазами демона.

— Коля… ты нас узнаёшь? — спросил я, делая шаг вперёд.

Сергей, наконец, нащупал выключатель, лампа под потолком мигнула и загудела. Жёлтый свет озарил камеру — голые стены, койка. Настоящая тюремная нора. Я сразу понял: это не Коля смотрит на нас. Тот, кто сидел на койке, был похож на него внешне, но взгляд — чужой.

Кажется, даже черты незримо изменились.

— Колян, скажи хоть что-нибудь, — пробормотал Сергей и, не подумав, шагнул ближе. — Хреново выглядишь, брат.

Зря. Он подошёл слишком близко. Коля взвился, как пружина. Вцепился ему в горло, сжал так, что у опера глаза полезли на лоб. Ещё секунда — и он свернул бы ему шею.

— Нет! — рванулся я.

Я не потянулся к оружию. Коля нужен был живым. Только живым. Это мой друг, не подопытный. Потому я подскочил, повис на его руке. И тут же понял: держу не руку человека, а железную балку. Сила была просто нечеловеческая. Я дёрнул изо всех сил, всем весом выворачивая сустав. Коля рыкнул, оттолкнулся, а Сергей вывалился из его хватки, задыхаясь и хрипя. Пополз к автомату, хрипло выругавшись:

— Ах ты, сука… что творишь, Шульгин?

Коля тут же переключился на меня. Бросился, пальцы щёлкнули перед лицом, я успел уйти в сторону.

— Это я, Колян! — крикнул я. — Яровой! Помнишь? Мы в баре пиво на разлив глыкали, потом с мужиками дрались… Вспомни!

Но он только рычал, дёргался, словно зверь на привязи.

Автомат щёлкнул затвором. Сергей, обретя дыхание, уже навёл на него ствол.

— Не стрелять! — рявкнул я и пнул ногой по стволу, сбивая ему прицел.

Сергей дернулся, в глазах его был страх. Он был готов выстрелить в боевого товарища, лишь бы самому остаться в живых.

Коля вновь напал. Под руку попался Сергей — его Шульгин швырнул в стену, как тряпку. Опер глухо ударился, осел без сознания. «Надеюсь, живой…» — мелькнуло у меня.

Коля пошёл на меня. Главное — не дать схватить. Да, силы в нем много, но вот… Я скользнул под его руками, мигом оказался у него за спиной. Накинул удушающий захват обеими руками и еще обвил ногами, повис всем телом. Мы рухнули на пол.

Он бился яростно, мышцы словно готовы были разорвать мой захват. Я понимал: от этого зависит всё — моя жизнь и его спасение. Поэтому давил, давил, давил. Пока не почувствовал, что его тело дрогнуло, обмякло.

— Есть… — выдохнул я.

Быстро оттащил Сергея к стене, проверил дыхание. Потом вернулся к Коле, сделал несколько толчков в грудь, похлопал по лицу. Был готов к худшему, даже к тому, что придётся делать искусственное дыхание.

Глаза открылись.

Я тут же отпрянул, готовясь снова к бою — если он очнулся, то вполне возможно, что в секунду кинется меня убивать. Но он не рычал. Губы дрогнули, и я услышал хрип:

— Макс… ты нашёл меня…

Я замер. Это был он. Настоящий Шульгин. В его голосе не было безумия, только усталость и облегчение.

— Фу-у-ух… слава богу, вернулся, — выдохнул я.

Коля поднялся на локоть, морщась от боли.

— Что здесь вообще произошло?.. Почему у меня всё болит, как будто меня локомотив переехал? — он огляделся. — А это кто там валяется? Серёга, что ли? Кто его так?

Я улыбнулся, хотя сам ещё дрожал от напряжения.

— Ты не поверишь, Колян… но всё хорошо, что хорошо заканчивается.

* * *

— Всё! — резко сказал Мордюков, обернувшись к Кобре. — Не могу больше ждать. Подмогу вызвал, МЧС вызвал. Хватит. Я внутрь, не могу терпеть.

Оксана посмотрела на него с упрёком:

— Семён Алексеевич… Яровой приказал вам быть снаружи.

— Приказал, — передразнил он, зло выдохнув. — Я здесь начальник. Распоряжается он, гляди-ка!

Переступил с ноги на ногу, ещё попыхтел — и повернулся вбок.

— Эй! — крикнул он уже сотрудникам ППС, что стояли рядом. У одного в руках пистолет-пулемёт «Кедр», у двоих пистолеты. — Со мной пойдете!

Он обернулся к Оксане:

— Чую, что-то там неладное. Если Яровой нашёл этого профессоришку, а теперь молчит… Нет. Пойдём туда.

— Семён Алексеевич, мы должны охранять периметр, — жёстко ответила Кобра. — Вдруг кто-то