Не удалось нам построить такие же луки, как я клеил из «тех оригинальных материалов» что добывал в будущем. И рога у наших буйволов были не такие, как у индийских, и бука не было, и другие неоригинальные композиты не выдавали желаемого результата. Но всё равно луками мы все были очень довольны. И стрелами, да… По крайней мере тысяч пять ворогов здесь мы уложим.

— Где же мы их хоронить-то будем? — подумал я, вспомнив «старую» шутку. — Да-а-а… А нас, где захоронят? Или сбросят в реку и поплывём мы вздутыми тушками вниз по Оке-реке? Хм! Не хотелось бы… А ведь кто-то из моих «товарищей» здесь расстанется с земной жизнью. Хоть я теперь точно знаю, что душа бессмертна и слава, как говорится, Богу, что они не встанут, как я на круг вечного перерождения, но людей мне было жалко. Матрицы-то, понятно, снова перейдут ко мне, но… Снова начинать готовить «кадры»? Правда остались и другие: в Даниловом городке и в Московской усадьбе в которых матрицы были и оставили, кхм, свой след, и из кого я пока матрицы забрал. Они сейчас самостоятельно живут, как их матрицы научили, но всё-таки… А ведь может полечь и вся тысяча.

Не стал я всех своих воинов показывать воеводе Коломенскому. Приезжал он к четырёх километровому броду и смотрел на мой «заслон». Смотрел и кривился, да-а-а… Я тоже кривился, но мысленно.

Закончился май. Татар не было. Стояла сухая погода и мы жили или под телегами, или в небольших палатках. Ловили и коптили рыбу, и тренировались неожиданно поднимать копья, но меня терзало смутное ощущение, что не поможет нам наша подготовка и наша супер техника. Сблизятся на дистанцию выстрела и закидают нас стрелами. Но, честно говоря, никакого костьми ложиться на этом бережку совсем не хотелось.

Если никто не придёт помогать, то выпустим все стрелы и только нас тут и видели. Сказано же было, что лучные войска у меня. С середины июня через брод повалили наши крестьяне, убегающие от татар и вскоре появились сами нарушители спокойствия в виде небольших отрядов.

Первый же отряд, увидев установленного на том берегу деревянного идола выполненного в виде мужского детородного органа, вызывающе устремлённого ввысь, наскочили на него и… Получили несколько стрел, выпущенных мной и ещё десятью лучшими лучниками. Я успел выпустить три стрелы, пока первая вонзилась во вражеское тело. Небольшой отряд сразу поредел на десяток и сразу ретировался на не досягаемое для стрел расстояние. Это они так думали.

Пока оставшиеся татары разбирались с раненными, по ним с метров тридцати из засады ударили из переносных ручных картечниц, а потом и из луков, добивая тех, кто остался в живых.

Мои бойцы переправились на ту сторону и привязали самый хорошо одетый труп к «идолу». Остальные тела вкопали по пояс на островках. Тех, что были поближе к нам. Следующим днём история повторилась зеркально, только более эмоционально. Тело было привязано к «идолу» медной проволокой. Перерезать которую быстро татары были не в состоянии. Ну и поплатились за попытку своими жизнями. Этих уже была примерно сотня, но и засадных картечниц был десяток. «Гостей» ушло немного…

Через три дня, на «идоле» висело уже другое тело, вероятно — «сотник», татар прискакало значительно больше и они не поспешили сразу на поклон «уду», а расположились вдалеке и стали проверять места предыдущих засад. Однако, засадные ямы оказались пусты. Хе-хе…

Ночью татары тело сняли, а «идола», обложив хворостом, подожгли. Ну, что ж, он свою миссию выполнил. Однако, тех, что торчали на островках, выкопать не смогли. Слишком близко островки были к нашему берегу и освещались факелами. Мы не глумились над трупами. Мы провоцировали живых, кои, пересчитав нас, буквально через тори дня, когда подошли ещё отряды, бросились в психическую атаку. Бросились в атаку и попали под наши стрелы. Попали под наши стрелы именно потому, что стали переправляться именно здесь, а не километром ниже или выше. Вот для чего были эти фокусы. Я ж понимал, что одной рукой не закроешь и голову, и задницу.

От нашего лучного боя нападающих словно косой скосило и вода реки покраснела. Ближе к нашему берегу глубина реки была приличной. Что же мы зря здесь месяц стояли? Мне по грудь, примерно, а низкорослым татарским лошадкам — под самое горло. Так что захватчики, упав вводу, так и плыли вниз по течению. В этом «канале», когда его прокопали, течение значительно ускорилось.

Тогда татары стали искать «нормальный» брод и, к своему удивлению, его не нашли. Ха! Что же мы зря тут месяц сидели. И даже не сидели, а трудились. Со стороны казалось, что мы бреднем рыбу ловим, а мы дно специальным плугом пахали. А что там, хм, по течению грести даже и с якорем в виде плуга. За сто проходов и выкопали. Ну, где-то так, сто — плюс-минус… Я не считал после восьмидесяти ходок. Отвлёкся на что-то… Да и… Главное — результат.

Причём, здесь, перед собой, в некоторых местах мы проходы оставили и татарам их показали, специально зазывая. Дескать, добро пожаловать, гости дорогие! Милости прошу к нашему шалашу! Хе-хе! Стрелы мы успешно собрали. Канал же мимо нашего берега проходил, а дальше мы сеть натянули. Много там «рыбы» попалось. Едва не выломались наши столбы. Да, мы специальную возле осетровой сетки 'пристань сделали, на которой стрелы из тел вынимали. Жалко было стрелы терять. Очень хорошие стрелы. Я с такими стрелами и похожим луком на медведей охотился. Успешно, между прочим, да-а-а…

Татары, видя наше «бесчинство» и свои потери, пришли в бешенство. Они носились по противоположному берегу, понося нас всякими, видимо, не очень хорошими, словами. Мы, кстати, пересчитали трупы, с которых, кроме стрел, собрали и неплохую «дань», хе-хе. Восемьсот убитых. Раненых, кхэ-кхэ, не было. И в плен мы не брали. Заморачиваться с ними, охранять… Всех пленных мы просто посадили на кол. Вбили колья на островках и посадили. Правда, предварительно, дав «хорошенько» по их пустым головам деревянной кувалдочкой, приведя в беспамятство. Бац кувалдой и на кол! Бац и на кол! То ещё зрелище, конечно, но что поделать? Или самому садиться, как я сказал Василию Ивановичу,