Пока Виталий с удивлением рассматривал изменившуюся яхту, Игорь ждать не стал и уверенным шагом уже приближался к ней. Только когда он стал уже взбираться на борт, до мужчины дошло, что там может оказаться ее истинный владелец. И тогда приятель догадается, что Виталий забыл про их договор. А там может прийти и к мысли, что друг его и вовсе обманывает.

— Подожди! — крикнул он, но Игорь уже зашел на борт, а там и в каюте скрылся.

— Ну ты даешь! — восхищенно произнес Старостин, вернувшись из каюты на палубу. — Такой ремонт провел, что даже мне захотелось такую яхту иметь! Завтра тогда точно выйдем в море и устроим регату!

Виталий наконец дошел до своего бывшего судна и уже сам решил взойти на его борт. Все равно как он убедился, никого там сейчас не было. Увиденное заставило Канарейкина с завистью вспомнить о юноше, который написал ему портрет.

«Да я ему за бесценок такое судно отдал! — думал мужчина, осматривая каюту. — Нет уж, он теперь мне сам должен. И ничего страшного, если я возьму яхту для регаты с Игорем. А если будет возмущаться, то я в суд на него подам! За мошенничество!»

Пока такие мысли бродили в голове Виталия Мстиславовича, на пирсе раздались какие-то недовольные голоса. Тут же все мысли о том, что новый владелец яхты ему что-то «должен» выветрились из головы мужчины. Испугавшись, что вернулся юноша и сейчас Игорь все узнает, он поспешил на крики.

— Это яхта моего друга! Как вы смеете называть меня вором⁈ — восклицал Игорь.

А на пирсе стоял какой-то офицер, Виталий его вообще впервые видел. Он-то и напирал на приятеля мужчины, обвиняя того, что он зашел на чужое судно.

— И кто же ваш друг? — сбавил обороты офицер.

— Да вот он, — ткнул пальцем в Виталия Игорь. — Это его яхта.

— Ну вот тут уж вы меня не проведете! Я лично знаю ее владельца! — при этих словах внутри у Канарейкина все похолодело.

— Видимо вас обманули, потому что эта яхта уже более двенадцати лет принадлежит Виталию Мстиславовичу! О том во всем порту известно!

И в качестве доказательства своих слов, Игорь принялся оглядываться в поисках хоть кого-нибудь из прохожих. И заметив какого-то матроса, тут же кликнул его. Тот глянул в сторону офицера, что тоже требовательно смотрел на матроса, и потому подчинился, подойдя на оклик Старостина.

— Давно здесь работаешь? — спросил у него Игорь Михайлович.

— Да почитай уже с десяток лет в порту служу, — осторожно ответил матрос лет тридцати, косясь в сторону офицера.

— Знаешь эту яхту? Кому она принадлежит? — ткнул пальцем в судно Старостин.

Внутренне Виталий опять сжался от страха разоблачения. Матрос придирчиво осмотрел судно, обошел его со всех сторон, после чего почесал в затылке и поглядел на самого Канарейкина.

— Так-то название знакомое. Вот только раньше эта яхта иначе выглядела. Все время на приколе стояла, ветшала. А тута — отремонтировали ее, как вижу…

— Так кому она принадлежит? — напирал на него Старостин.

— Да какому-то дворянину местному, — развел тот руками. — Я его имя и не ведаю.

— Ладно, иди, — разочарованно махнул рукой Игорь, снова начав шарить взглядом по порту. Зато Виталий заметил хмурый взгляд офицера, который переспросил матроса:

— Точно местному? Не из иных краев?

— Точно, господин капитан-лейтенант, — закивал матрос. — Слыхал я, что он недалече от Царицына живет, да сюды просто редко заглядывает.

— Вот! — тут же оживился Игорь. — У Виталия поместье рядом с городом. Его это яхта!

— Может и так, — согласился офицер, — вот только мне говорили, что вы, — посмотрел на Канарейкина офицер, — свою яхту продали в обмен на картину. И была она тогда в плачевном состоянии.

— Ну кто же продаст ее всего лишь за картину? — пошел «ва-банк» Виталий, поняв, что если ничего в итоге не скажет, то и сам оконфузится, и Игоря он уже невольно подставил. Пусть тот и сам подставился из-за своего напора и энергии. — Дал покататься на несколько дней — не более. Я же ее как раз на днях отремонтировал, денег наличными не осталось, а вот покататься тот художник хотел. Пришли к взаимному удовольствию, так сказать.

Мысленно при этом Виталий молился богу, чтобы офицер не потребовал каких-то бумаг с него. Или до начальника порта не пошел, ведь тот в курсе о передаче судна.

— Вот как… — протянул помрачневший офицер. — Тогда прошу прощения, господа. Меня ввели в заблуждение.

— Обязательно накажите того наглеца, что посмел вам соврать в лицо! — с удовлетворением заявил Игорь, после чего повернулся к Виталию. — Так значит, завтра устроим регату?

Канарейкин лишь кивнул, мысленно кляня на все лады энергичного друга, да судорожно думая, как бы отменить эту гонку. Пусть сейчас ложь и прокатила, но разгневанный офицер, когда узнает правду, вернется вновь и неизвестно, что устроит уже самому Виталию.

— Поедем пока ко мне, — потянул он друга. — А то я уже проголодался.

Незнакомый офицер провожал их долгим взглядом, находясь в глубокой задумчивости.

Глава 11

4 — 5 августа 1859 года

Предложение Екатерины Савельевны в свете работы мамы стало выглядеть гораздо привлекательней. Мне самому идти к главе магистрата — глупость. Я в раскладах по отношениям в высшем обществе пока мало что знаю. Для моего личного развития такой визит может и был бы в плюс — показать себя, обзавестись новым знакомством на будущее, но для рода выгоднее, чтобы или мама, или отец навестили Николая Степановича. Да, Царицын далековато от наших земель, но не настолько, чтобы глава магистрата был не в курсе о делах в той же Дубовке. Допускаю, что именно поход к этому человеку может помочь маме сложить все кусочки «пазла» — кто именно стал работать против нас. Поэтому вздохнув, я спросил у Совиной:

— Ну и какие именно наряды вы от меня ждете?

Та тут же удовлетворенно улыбнулась.

— Тут я положусь на ваш вкус. Уверена, вы сможете приодеть… или слегка раздеть моих девочек так, чтобы при взгляде на них у мужчин дыхание перехватывало.

— Дайте мне пару минут тогда.

Оттягивать работу над интимным бельем я не стал.