Поэтому, дождавшись, когда Виктор Семёнович прочитает мой отчёт, я сказал:

— Связь есть, вы не будете против, если я сейчас поеду домой? Если что, телефон под рукой.

— Езжай, — махнул рукой Андреев, откладывая в сторону листы с моими записями. — Отчёт всё равно мне отправлять. Алексею Семёновичу к утру бы вернуться.

Он посмотрел на меня внимательно, и я заметил усталость в его глазах. День выдался тяжёлый для всех, но Андреев держался молодцом, хотя явно нуждался в отдыхе не меньше моего.

Я хотел было ещё заехать в трест, но передумал и просто позвонил.

Трубку неожиданно взяла Зоя Николаевна. Она сообщила, что Беляев проводит совещание с инженерно-техническим персоналом треста и, судя по всему, предстоящей ночью никто спать не будет. Трест завтра должен с шести ноль-ноль начать функционировать как швейцарские часы. Таким выражением, со слов Зои Николаевны, Беляев начал идущее сейчас совещание.

Почему с шести ноль-ноль, а, допустим, не с семи, мне, конечно, непонятно, и причём тут швейцарские часы. Но спросил я не это.

— Зоя Николаевна, скажите, мой кабинет оборудован?

— Конечно, Георгий Васильевич, как вы и распорядились, — в её голосе слышалась деловая чёткость, которую я уже успел оценить за короткое знакомство.

Я хотел сказать, что не распорядился, а попросил, но потом передумал и сказал только, что я при необходимости на проводе. В конце концов, какая разница, как это называть, главное, что люди делают своё дело.

В Блиндажном меня естественно ждали. Василий распорядился приготовить баню и лично для меня приготовил какое-то очень вкусное мясо, за которым на своей полуторке куда-то съездили по его просьбе сапёры.

Баня была великолепной, я отдохнул телом и душой. Зайдя в неё и вылив на себя первые шайки ласковой тёплой воды, я понял, как устал за сегодняшний день. Пар окутал всё вокруг мягким облаком, горячая вода смывала не только грязь и пот, но и напряжение многих часов работы. Каждая мышца откликалась на тепло благодарным расслаблением. А уже сидя за столом и наслаждаясь великолепным блюдом из говядины, почувствовал всю степень своей усталости. Мясо было тушено с какими-то специями, которые Василий наверняка привез с собой, и с луком и морковью, добытыми невесть где, получилось нежным и сочным.

Новые жители Блиндажного были видимо потрясены, что я здесь оказывается живу. Вероятно, они предполагали, что такой важный товарищ, должен жить немного иначе, но явно не в оставшемся после войны блиндаже. Впрочем, заметно было, как их первоначальное удивление сменилось чем-то вроде уважения. Скорее всего, им понравилось, что их новый начальник не отсиживается в каком-нибудь особняке, а живёт в тех же условиях, что и они.

У меня, конечно, были планы немного поработать перед сном, но когда я, закончив свою позднюю трапезу, посмотрел на часы и увидел, что уже без четверти двенадцать ночи, глаза сами стали закрываться, и пришлось поторопиться, чтобы не заснуть за обеденным столом.

Михаил остался у нас, завтра ранний подъём, а он очень устал, и потеря даже получаса сна очень обидна, а у него получается почти час, а то и больше. Живёт он сейчас достаточно далеко от партийного гаража и добирается домой пешком. Василий уже приготовил ему место, и водитель благодарно кивнул, устраиваясь на топчане.

Я думал, что со сном у меня предстоящей ночью будут проблемы, но сильно ошибся. И заснул, стоило голове коснуться подушки, и звонков никаких не последовало. Так что утром проснулся бодрым и выспавшимся.

* * *

Георгий Максимилианович Маленков был очень озадачен текстом полученного отчёта сталинградских товарищей о работе, проделанной за восьмое апреля. Он смотрел на цифры численности сформированных за неполные сутки бригад, которые через несколько часов займутся уже реальным восстановлением жилья в разрушенном городе. Они будут не просто разбирать завалы, а ремонтировать то, что можно восстановить, и через несколько недель в этих домах будут жить люди, которые с ещё большим энтузиазмом начнут восстанавливать так необходимую стране промышленную мощь Сталинграда. И он не верил в реальность этих цифр.

Также как не верил в реальность создания за эти же часы, именно часы! мощного строительного треста, который без раскачки завтра же займётся организацией строительных работ в Сталинграде. Ему приходилось этим заниматься, и он отлично знал, что это такое, как сложно решить кучу внезапно возникающих вопросов.

А здесь набрали всё штатное расписание, разобрались с материально-техническим снабжением, поставили на довольствие больше семисот человек, даже решили все финансовые вопросы! Маленков покачал головой, перечитывая строки отчёта. Он знал, сколько обычно требуется времени на подобные мероприятия. Недели, а то и месяцы согласований, утверждений, поисков кадров и ресурсов. А тут всё за один день.

Маленков потянулся к телефонной трубке, но его опередили, раздался звонок, и он быстро снял трубку, будучи абсолютно уверенным, что это Берия.

Он сразу же понял, что отчёт из Сталинграда, оказавшийся на столе и у Лаврентия Павловича, произвёл на того такое же сильное и скорее всего ошеломляющее впечатление.

Берия хорошо говорил по-русски с небольшим грузинским акцентом, но сейчас у него был такой акцент, что Маленков даже в первый момент растерялся и подумал, а с Лаврентием Павловичем ли он разговаривает? Но тут же отбросил эту мысль, такое просто невозможно, чтобы из кабинета наркома внутренних дел ему от его имени позвонил кто-то другой.

— Доргой, это нэвозможно. За такой короткий срок выполныть такой объём работы. У нас что, действительно, в Сталинграде появился суперхэний? — непривычно для собеседника волнуясь, говорил Берия, проглатывая буквы в словах и неправильно произнося их. — Я нмэдленно поручу областному управлению НКВД проверить каждый слово в этом донесении.

На этом Берия положил трубку. Маленков ещё раз прочитал пришедший из Сталинграда отчёт и уже спокойно подумал:

«Надо будет внимательнее присмотреться к этому молодому человеку. Не думаю, что Чуянов и Андреев так нагло врут. Но в таком случае этот Хабаров действительно гений. А то, что Берия будет их дополнительно контролировать, так это неплохо. И присмотрит заодно за кем надо, — Маленков ухмыльнулся, то что Берия в сердцах может крыть всех отборным матом он знал и даже бывало выслушивал это устное творчество грозного наркома, но чтобы он забыл