Как и дядюшка Винклер, дед крепко пожал мне руку и сказал:

— Иван, я тобой очень горжусь. «Клюква» — не великий орден, но самый дорогой.

Мы пообнимались, вручили деду подарки, сказали несколько приятственных слов. Потом, разумеется, будут еще речи — но уже за столом. А за стол нас посадят минут через десять, когда дождемся остальных гостей. Вон, прислуга мечется, словно ошпаренные кошки. Помнится, у деда прислуги было всего ничего, откуда и взялись? Видимо, специально нанял для такого события.

Аню взяла в оборот генеральша Лесковская. Не иначе консультируется с барышней по поводу какого-нибудь взрывного устройства, а дед с маменькой принялись о чем-то перешептываться. У матушки сразу же появился озабоченный вид, а у деда — очень довольный. А я, между тем, осторожно рассматривал награды генерала Веригина.

Такого «иконостаса» я покамест не видел. Да и ордена — что-то видел, а что-то нет. Допустим, святую Анну 1 степени встречал, но у деда она с мечами. Еще у него святой Станислава 1 степени. А вот звезда святого Владимира на левой стороне груди и большой крест на шейной ленте. Значит, 2-й степени. А это что за орден? Белый польский орел, под русской короной? А, так это и есть орден «Белого орла».

Зато порадовала широкая лента красного цвета, идущая слева направо и красивая серебряная звезда. Третий по значимости орден империи! Горжусь! Нет, что-то я не пойму. Орден святого Александра Невского есть, а святого Владимира 1-й степени нет. Почему моему деду «владимира первого» замылили?

А это что такое? Слева, пониже святого Георгия и медалей, странный крест с польским орлом, лента темно-синяя… нет, правильно именовать — муаровая, с черными полосами по краям. На кресте надпись «Virtuti Militari».

Если награда с польским орлом, логично, что она польская. Откуда у деда такой орден? Точно, не от поляков.

Я недавно «пытал» маменьку, чтобы она поведала о боевом пути своего отца. Было немного неудобно — вроде бы, внук сам должен знать, но я же на голову ушибленный, мне можно. Узнал, что в послужном списке генерала есть и Кавказ, и Крым, и среднеазиатские кампании. А последним — русско-турецкая война, после которой генерал-лейтенант Веригин получил звание генерала от инфантерии и ушел в отставку. Вышел, я хотел сказать.

А в августе 1831 года — он тогда был штабс-капитаном, дед, со своим полком Варшаву брал, ранен был, и награжден орденом святого Владимира 4 степени.

Значит, скорее всего, с этим крестом «Virtuti Militari» произошло то, что случилось со Станиславом и «Белым орлом», которые были польскими, стали российскими.

Еще один интересный крест на груди у деда — белый, по форме похожий на наш георгиевский. А в центре что-то красненькое — не могу разглядеть. Лента белая, с желтыми полосками по краям. И чей это орден?

Подошел ближе, насколько позволяли приличия, напряг зрение, с трудом, но рассмотрел, что в центре креста сидит красная птичка, похожая на орла, но смешная.

— Ваня, пойдем, на гитару посмотришь, — потянула меня за рукав маменька, отвлекая от созерцания дедовских наград.

— Какую гитару? — не понял я.

— Дедушка тебе купил, — пояснила маменька.

— А зачем?

— Играть на ней станешь, песню споешь.

Так, с чего бы вдруг?

Мы прошли по длинному коридору, вошли в комнату, что считалась моею. Вроде бы, я в ней жил, когда учился в университете. Достаточно скромная обстановка, из мебели только кровать, письменный стол, пара стульев, да этажерка. Пустая, между прочем, и в пыли. Нет даже книжного шкапа. Предполагалось, что студент будет хранить свои книги либо на этажерке, либо в библиотеке. А я еще в прошлый приезд собирался обследовать дедушкину библиотеку, да так и не собрался. Потом как-нибудь.

На кровати лежала новенькая гитара. Конечно же, семиструнная. Но я уже притерпелся.

— Дедушка ее для тебя купил, как услышал, что ты в Череповце песни поешь и на гитаре играешь. Искал оказию подарить.

— Так и подарил бы, но потом,

— Иван, тебе придется нынче развлечь гостей, — сказала маменька.

— ?

— Дедушке сообщили, что его приедет поздравить сам государь. Ты разве забыл, что твой дед был начальником штаба в Рущукском отряде?

— Нет-нет, конечно же не забыл, — торопливо отозвался я.

Вот ведь, незадача какая. Про Рущукский отряд я знал, что его возглавлял цесаревич Александр, и что в русско-турецкую войну он действовал на левом фланге русской армии. Вот оно как. А ведь мне никто об этом не говорил. Ну да, самому положено знать.

— Обед у дедушки назначен на шесть, но государь сумеет приехать только в половину седьмого. Не исключено, что и дольше задержится. Сам понимаешь — Его величество заедет ненадолго, но до его приезда садиться за стол неприлично. Поэтому, дед тебя очень просит — чтобы ты пока что-то спел. Гостей пока позовут в бальный зал, уже и стулья там расставляют.

— Ладно, — покладисто согласился я. — Если дедушка хочет — то спою. Только гитару настрою.

Я уселся на кровать, принявшись настраивать струны. Это недолго. Одно плохо.

— Жаль, ленты никакой нет, или шнура, — заметил я. — Гитару держать на весу не очень удобно.

— Сейчас что-нибудь поищу, — сказала маменька и вышла.

Я уже почти все настроил, как в комнату заглянула Аня.

— Ольга Николаевна ленту ищет, только ничего подходящего найти не может, — сообщила барышня. Хмыкнула: — Сейчас все изладим.

Девчонка перекинула косу на грудь и, не успел я заверещать — не губи красоту, принялась ее расплетать. Три минуты и Анька отдала мне свою красную ленту.

— Сейчас по новой заплету.

— Стой, — скомандовал я. — Самой тебе неудобно. Повернись спиной…

В жизни никому не признаюсь, что умею заплетать косы. И как этому научился — тоже никому не скажу. Ладно, специально для читателей намекну. Лето я проводил в деревне (вернее, в п. г. т.), в детстве играл и с мальчишками, и с девчонками. И все вместе мы плели венки. А еще, как-то, в августе месяце, подрядился собирать лен. Хватило меня на неделю, тем более, что начинался учебный год. Но некоторые навыки приобрел[1].

— Ваня? Аня?

Ну да, маменька малость удивилась. На гитаре лежит ленточка, а сынок заплетает косу воспитаннице.

— Уже заканчиваем, — сообщил я, а Аня быстренько заступилась: — Ольга Николаевна, не ругайте Ваню. Это я сама ему ленточку отдала.

— А я шнурок принесла, — растерянно сказала маменька. Посмотрев на свой шнурок, не иначе, отрезанный от шторы, заметила: — А ведь он, пожалуй, коротковат.

— Готово, —