Мы вооружились кожаными дубинками со свинцовой дробью, ножами и пистолетами с глушителями. Решили не убивать всех подряд: особенно нужно постараться обойти женщин и детей, а они, несомненно, должны быть в доме. Еще хочется взять живым главу семейства, если получится, уж слишком много к нему вопросов накопилось.

Двери центрального входа были заперты на засов изнутри, и мы не стали тратить время на их долгое вскрытие, а решили пробраться через чёрный выход, который обычно не имел такого мощного запора, как главный. Так и оказалось.

В первом помещении была кухня; рядом подсобка, где спала толстая повариха. Трогать её не стали: дверь ведущую в подсобку закрыли крепко, подперев массивным стулом. Далее двинулись по помещениям, тщательно обследуя их. Во второй комнате нашёлся Жан‑Луи Легранд — лягушатник спал на перине. Удар кожаной дубиной по голове мгновенно выбил из того сознание, прямо во сне.

Кляп, связали руки и ноги и пошли работать дальше. Так, нами было обездвижено 12 человек, включая четырёх женщин, предположительно из семьи Де ла Круа, повезло, что маленьких детей не было, а двух подростков лет тринадцати-четырнадцати мы также связали от греха подальше.

В спальне, по всем признакам предназначенной хозяину дома, этого поместья и главе семьи, — было пусто, что признаться честно мне очень не понравилось.

Вроде как первичная зачистка проведена, можно двигаться дальше. Остаётся обследовать пещеру. После того как мы зашли в пещеру, примерно метров через двадцать, освещая себе путь керосиновой лампой, натолкнулись на тяжелую массивную дверь из темного дерева. Она была закрыта, предположительно на замок. Пришлось повозиться около двадцати минут, пока Лёха не смог взломать её отмычками.

Сразу за дверью мы попали в приличный по размеру тамбур, откуда вглубь пещеры вела добротная лестница. Была она сделана качественно, видно, что выбрана мастерами из самой скалы — колоссальный труд человеческий. Это впечатляло, и я задумался: как люди умудрились выстроить такое в этой глуши.

Мы спускались вниз, оглядываясь по сторонам. Своды пещеры над нами то сужалась, то расширялась. Лучи керосиновой лампы играли на стенах, формируя зловещие силуэты.

И вот впереди разнесся чей‑то голос. Мы поспешили к нему навстречу. Одетые на ноги кожаные чуни позволяли двигаться почти бесшумно — по крайней мере, хотелось в это верить.

Когда мы спустились ещё на примерно 40 ступеней, всего по ощущениям метров на двадцать от уровня земли, то попали в приличный по размерам зал, где сразу увидели железные клетки.

В первой же из них, в лучах многочисленных факелов, закрепленных на стенах в специальных держателях, я разглядел сестренку.

— Санька! — вырвалось опрометчиво у меня.

— Илья, стой! — испуганно закричала она…

Глава 10

Усадьба в Далате: Военно-полевая хирургия

— Илья, стой! — раздался из клетки Санькин крик, а свет факела озарил на ее лице неподдельный испуг.

Тут же из-за столба, подпирающего свод зала, выступил человек — весь облик его говорил об аристократическом происхождении. Ни слова не говоря, он нажал на спусковой крючок своего револьвера, и в ту же секунду раздался выстрел. Все произошло так быстро, что я не успел среагировать должным образом. Мне удалось лишь немного дернуться в сторону. Пуля, вылетевшая из ствола, который был направлен мне в область сердца, попала в правую часть груди, однозначно пробив лёгкое.

Меня отбросило назад, в сторону лестницы. Лёха и Никита, находясь метрах в пяти позади меня, среагировали в ту же секунду. Сразу раздалось два сдвоенных выстрела из пистолетов. Этому аристократу с горделивой осанкой и властным взглядом две пули прошили обе руки. От такого дуплета он не удержался на ногах и сделав шаг назад, выронил оружие, завалившись на спину.

— Илья! — закричала Санька и стала судорожно дергать решётку. Братья метнулись ко мне и начали бинтовать грудь, достав из подсумка приготовленный на такой случай кусок материи. Состояние хреновое. Лёгкое пробито; рана кажется серьёзной, но пока держусь.

Я практически сразу почувствовал затруднённое дыхание. Изо рта вырвался кашель с кровью. Никита, заметил пенистую кровь в ране. В тишине пещеры раздался характерный сосущий звук, когда я пытался сделать пару глубоких вдохов, отозвавшихся сильной болью в области ранения, головокружение и слабость накрывали меня.

Леха шагнул к клетке, отодвинув массивный металлический засов, освободили сестренку. Девчонка бросилась ко мне, мотая слёзы и сопли на кулак.

— Угомонись, Санька! — сказал ей Никита, — всё будет хорошо.

Лёха в это время осмотрел арестованного аристократа — того, что подловил меня в момент, когда цель, к которой мы шли, преодолевая огромные расстояния, казалось, нами была достигнута.

К этому ублюдку у нас множество вопросов, чтобы вот так за здорово живешь, дать ему умереть. Собственно, и стреляли ему именно в руки, чтобы осталась возможность для общения по душам, так сказать. Рядом с французом лежал выроненный им револьвер системы Лефоше, а на ноге под штаниной была кобура, где ждал своего часа Дерринджер. Пара таких игрушек последнего шанса у нас уже есть, вот пополним коллекцию. Леха споро наложил повязки на его руки, жизненно важные артерии пули не задели, поэтому прямо сейчас жизни этого ублюдка ничего не угрожает. После чего братья отволокли того в клетку, где ранее сидела Санька, бросив на тонкую циновку.

Подхватив с двух сторон, Леша с Никитой потащили меня на поверхность, и тотчас стали переносить к дому — от которого до входа в пещеру было около тысячи метров.

По-любому придется вытаскивать пулю, а к сожалению, знаниями военно-полевой хирургии я обладаю поверхностными. Как посредственными, скорее теоретическими? Пришлось пару раз ассистировать нашему врачу в прошлой жизни, когда извлекали осколки из раненого боевого товарища. С легким же дело имел исключительно в виде наблюдателя-статиста. Но в целом понимание о последовательности действий в такой ситуации имею, да и память сейчас вытаскивала из подсознания мелкие детали, что могли здорово пригодиться уже скоро.

Единственное — отсутствие антибиотиков и антисептиков накладывало на операцию знак повышенной сложности. Лёха и Никита, а также семенящая за ними Санька, которая всё время пыталась помочь, хотя сама была не в лучшем состоянии добрались наконец. Парни затащили меня в комнату, где мы нашли нашего неуловимого Жан-Луи Легранда. С того момента, как мы вырубили его во сне, прошло совсем немного времени — не больше часа.