Вообще после того, как я узнал, что в деле напрямую или косвенно замешана та самая карта, что мы нашли в доме покойного Саитова в Питере, то долго перемусоливал эту информацию у себя в голове. С собой мы эту карточку не взяли, к сожалению, но вот фотографическая память позволила перенести все символы, увиденные на ней на лист бумаги. И теперь, если все дело в содержании, а не в самой карте да шкатулке, то есть шанс разгадать эту загадку. Хотя, по правде говоря, за время странствий по Азии, меня этот исторический детектив уже порядком утомил. Главное поскорее освободить Саньку, и уже поскорей отправится на родину. Хрен с ними с этими манго да маракуйями, картошечки хочу с лучком, да салом духмяным, ну и, по правде говоря, по дому соскучился.

Вот думаю, если выйдет, то надо попробовать перевезти семью из Прилукской в Питер. Надеюсь, что мать удастся сговорить на такой шаг. А то огромные расстояния, что нас разделяют сейчас меня совсем не устраивают. Да и переживать постоянно за них, то же такая себе история. Это сейчас чудом сложилось так что успели, ну и хотя бы Машку уже вызволили, а вот с Санькой пока одни накладки. Приходиться, понимаешь ли продирается по этим гребаным вьетнамским джунглям, оно мне надо вообще? И чего, это я разворчался? Сам не знаю.

Дорога шла ровно и размеренно — если учитывать, что приходилось постоянно смотреть по сторонам, чтобы смертоносная тварь не выпрыгнула из кустов. Мы двигались уже почти целый день к намеченной цели. И вот, на очередном подъёме, который становился всё выше и выше, услышали три выстрела. Это точно были они.

— Блин! Шо опять? — вырвалось у Лехи.

Нгуэн посмотрела на меня, прищурившись: — Стреляли…

Как только прозвучали выстрелы, мы сразу перешли к делу. Во‑первых, отогнали к обочине наши повозки с волами, оставив проводников следить за транспортом. И в темпе вальса стали экипироваться к выходу. Надели маскировочные костюмы — те, что делали нас малозаметными в этих джунглях. Снарядили сбрую, распределили по карманам разгрузки всё необходимое, за плечи — дежурные рюкзаки. У нас было два Маузера с оптикой и винчестер — этого должно хватить, ну и конечно короткоствол. Выдвинулись навстречу, с двух сторон дороги, чтобы подкрасться к стрелкам незаметно.

Как-то до этого момента вести бой в джунглях не приходилось, то ли дело наша тайга, где все понятно и знакомо. А здесь ухо надо в остро держать, а то, не ровен час, не ты будешь охотником, а тебя схарчат, не спрашивая мнения. Да и передвигаться через такие вьетнамские джунгли скажу Вам то еще удовольствие.

Идти пришлось не просто и с момента выстрела, до того, как мы что-то могли разглядеть прошло не меньше пятнадцати минут. Но рисковать в такой ситуации совсем не лучший вариант, тем более чисто в теории это могли быть выстрелы по диким животным. Хотя в последнем я разубедился, услышав детский и женский плач.

Картина, что открылась нам была ужасной. На небольшой поляне, немного в стороне, от дороги по которой мы движемся, стояло три повозки, очень похожие на наши. Вообще здесь практически все без исключения предпочитают такой вид транспорта. Лошади для передвижения по джунглям и гористой местности подходят хуже: они более пугливы, менее выносливы, ну и не мало важно они не весь подножный корм жрут, как эти волы. Поэтому большинство людей именно так и путешествует здесь.

Так вот, отвлекся, на той поляне стояло на коленях двенадцать человек, половина из них были женщины с детьми. Это были местные вьетнамцы, видимо живущие в этих краях. Одежда их была намного примитивнее городской, да и было ее немного. Мужчины считай совсем полуголые, лишь набедренные повязки прикрывали чресла. И рядом с ними стояли, держа в руках какие-то ружья пять европейцев, которые громко что-то обсуждали, и похоже передавали между собой бутылку с каким-то алкоголем.

— Да эти ублюдки, просто развлечение себе нашли! — прошипел я.

А вон в повозках, что заметил сразу вижу еще связанных людей, это похоже девушки. Так вот причина, по которой просвещенным европейцам пришлось так кардинально решать вопрос с местными. Видимо их на сладкое потянуло, а взаимности они не получили, ну и решили, как умеют объяснить политику партии.

— Поль кончай их уже! —выкрикнул один из них приложившись к бутылке.

Француз взял ружье на изготовку, направляя ствол на стоящих на коленях аборигенов. И здесь, я уже не выдержал. Никита прицелился из маузера и всадил тому пулю в плечо. Ружье Поля вылетело из его рук, а сам он, развернувшись на пол оборота завалился на землю, истошно при этом вопя.

Мы с Лехой, тоже не теряли времени даром и сразу за выстрелом брата отправили в похожее путешествие двух вооруженных, на вид самых опасных особей.

Двое из оставшихся на ногах французов после получения такого подарка замотали головами по сторонам, в попытке понять, откуда прилетели эти свинцовые гостинцы их друзьям. Но толком сделать что-либо, да даже укрыться они не сумели. Ну что-там расстояние в сто метров, и к тому же оружие у нас многократно проверено, обслужено, да и многозарядное как-никак. В общем составили они компанию своим друзьям, большим любителям земноводных.

Никита и Леха остались держать периметр, мало ли кто еще остался у этих французов, а я стал подходить к месту развернувшейся трагедии. Когда подошел, то пожалел о том, что мы не положили этих ублюдков наглухо. Местные, видя, что их спасли немного расслабились, хоть и мой лохматый вид пока я не снял капюшон с головы вызвал у них не меньший испуг. Видимо приняли меня за чудище какое, народ то ту-то суеверный.

Я увидел, как женщины аборигенов склонялись над убитыми соплеменниками — мужчинами, женщинами и детьми, таких было больше десятка. Видимо как раз мужчин застрелили, а женщин и детей просто закололи. Я пришёл в невероятную ярость.

— Вот же сука! — вырвалось у меня. — Что за ублюдки?

Но расслабляться было нельзя. Мы не ликвидировали просвещённых носителей европейской культуры, а лишь вывели их на время из строя. Да, раны, нанесённые во вьетнамских джунглях, без нормальной медицины и антисептиков, в большинстве случаев окажутся летальными. Но пока они ещё могут выдать какие‑то сюрпризы, что вовсе не входило