— Как скажете, барин.

Вопрос решился просто. Инвентарь — лопату, топор, ручную пилу да гвозди, Корней возьмет в кладовой. А материалы для постройки — съездит на лесопилку, где возьмет нужное количество досок, да сходит в лес — срубит сосенки под жерди. На постройку всего мужик запросил минимум неделю. А все потому, что ему еще и моих братьев надо продолжать гонять. Да и место под полосу выбрать нужно, но с этим он уже снова к отцу пойдет после обеда, как занятие с близнецами проведет. И раз с этим вопросом закончили, я решил просто разогреться. Легкий бег на месте, приседания, отжимания, махи руками, да прыжки на уже вкопанные чурки и соскок с них — вполне хватит для начала тренировок.

Через двадцать минут я уже откровенно взопрел, в груди горело от нехватки кислорода, и появилась одышка. Да уж, запустил себя Роман. Уверен, в детстве его гоняли не меньше, чем близнецов. Корней поглядывал в мою сторону, но молчал. Братья же так и норовили оторваться от занятия, чтобы поглазеть на меня, и вот их уже он гонял. Без крика и матов, просто твердым голосом напоминая вернуться к упражнению.

— Сударь, вам подготовить воду — ополоснуться после завершения занятий? — внезапно подошла ко мне Евдокия.

— Эээ, да, пожалуйста, — кивнул я на автомате.

Та если и удивилась моему вежливому обращению, то вида не подала. Вообще вела себя как образцовая служанка. И где только ее отец нашел? Не всякий вот так может — пытаться не просто угодить, но и предложить вовремя что-то действительно господину нужное. Тот же Аким хоть и слуга, но сам ничего не предлагает, только распоряжения выполняет.

Я заставил себя еще раз повторить все упражнения, что растянулось на полчаса — устал все же сильно, после чего скинул рубаху и прямо во дворе ополоснул голову и спину. Помогла мне Евдокия, полив водой, да потом подав полотенце. В теле после тренировки ощущалась приятная ломота. Хотя чувствую, уже завтра ничего приятного меня не ждет. Так всегда бывает, когда только начинаешь заниматься спортом. Первый день — норм, потом несколько дней начинают мышцы ныть, и лишь войдя в ритм боль уходит, зато каждое занятие оставляет после себя ощущение хорошо проделанной работы.

Когда закончил с тренировкой, я пошел к отцу. Пора и в отчетность посмотреть.

Отец меня уже ждал. На его столе лежала стопка бумаг, из которых он делал выписки.

— Набегался? — спросил он с усмешкой.

— Да.

— Тогда держи, — протянул он мне бумагу. — Здесь все необходимые тебе сведения.

Я сомневался, что ради меня отец успел бы всего за час подготовить подобный документ. Так оно и оказалось. В моих руках была декларация — судя по подписям, ежегодный отчет о финансовой деятельности поместья. Прежде чем начать читать я вопросительно взглянул на отца. Тот понял меня без слов.

— Каждый год в апреле тебе такую же бумагу придется делать, когда имение в свои руки получишь, да подавать в дворянское собрание.

— А если неправильно составлю?

— Не переживай, — желчно усмехнулся отец, — в собрании эту бумагу внимательно изучат. Сравнят с прошлогодней, да при малейшем подозрении на ошибки могут и инспекцию провести. Но тут уже от репутации зависит.

— И связей, — понятливо кивнул я.

— Не без этого. Но все равно — сильно занижать свой доход нельзя. Иначе если вскроется, полный учет проведут, да по его итогам — двойной налог заплатишь. А стоит в долги влезть, как выйти из них дюже непросто. Но ты читай, читай.

И я стал читать. Итак, что указывалось в декларации? Сведения о доходах, количество крепостных душ и принадлежащая нам земля. Сколько ее, какого она типа — пахотная, или косая. К декларации прилагалась финансовая ведомость. А вот в ней было расписано уже больше. Тут была статистика дохода: сколько собрано оброка, сколько крестьян отрабатывают барщину (не маловажный параметр — в этой графе помещик обязан был заполнить доход, который получает от труда крестьян), сдается ли земля в аренду, есть ли выданные в долг средства. И про расходы не забыли: сколько тратится на содержание имения, на управление остальным хозяйством (в нашем случае — лесопилкой), есть ли выплаты по долгам и какие личные расходы помещика. Даже про это не забыли! Кстати, среди расходов нашел отдельный раздел, посвященный церкви. И в ней указывалось, что священнику Феофану, который приходил меня посмотреть, платил зарплату мой отец! Как собственно и всем служащим нашей церкви. Кроме трат на зарплату церковникам были расходы на свечи, церковную утварь, благотворительность, и даже содержание приходской школы. Вот так-так. А об этом я не знал. Думал, церковь на пожертвования от прихожан живет, а тут она на полном содержании нашем.

— А у других также? — спросил я отца, ткнув пальцем в заинтересовавший меня раздел.

— А как же иначе? — удивился он. — Нам богом много дано, и мы должны быть ему благодарны. Да и как ты уважение у крестьян будешь иметь без этого? На одном страхе далеко не уедешь. И вот, скоро Всесвятское воскресенье, праздновать души будут, а кто им стол поставит? Думаешь, у них самих деньги есть? — усмехнулся отец. — Я им — стол, а потом сразу Петров пост, который лишним напоминанием о празднике будет. Ну как тут уважение не сыскать?

Что тут сказать? Лично я не совсем понимал, о каком уважении говорил отец. Больше похоже на подкуп. Причем циничный и несправедливый. Я вам праздник — а вы мне все свое время, да свой труд. А то, что этот праздник они и сами могли бы себе сделать, если бы весь заработок помещику не уходил, это уже другое. Мда. И ведь крестьяне наверняка действительно именно так воспринимают подобные подачки! Хотя чтобы убедиться, надо самому с ними поговорить. Или посмотреть, как они себя будут вести на празднике. Раз уж праздник скоро, то ждать недолго осталось. Но пока ознакомлюсь с цифрами. Так-то я лишь строчки основных доходов и расходов посмотрел, а теперь надо вникнуть в детали.

Итак, из привычных мне налогов был лишь подоходный. Причем до определенной суммы, а конкретно до двадцати тысяч рублей, он был прогрессивным, а после — пропорциональным. Максимальная ставка налога — всего десять процентов. Вот только