А в следующее мгновение прямо на глазах он превратился в плотный чёрный дым, что в следующий миг материализовался возле неё и схватил в охапку. Она завизжала, брыкаясь всем телом.

— Проклятый колдун! — кричала она.

Но он, не обращая внимания на слова, кинул её на кровать и принялся стягивать одежду. Мира сопротивлялась изо всех сил, но силы были не равны, и вскоре ему удалось стянуть с нее сарафан и нижнюю рубаху, полностью обнажив. Победа осталась за ним. Мира не могла решить, чего же ей хочется больше: то ли сгореть от стыда на месте, то ли по-настоящему умереть, чтобы не мучаться.

Он подхватил её на руки и бережно опустил в тёплую воду купели. Мира закрыла красное от смущения лицо руками и уткнулась в колени. Она чувствовала, как он нежно моет её волосы, и от этого становилось ещё более тошно. Этот человек, если его можно так назвать, всё видел! Но теперь Мира точно знала — это не её Богдан! Он никогда бы так с ней не поступил. Сколько стыда и позора она пережила, словами не описать.

— Мира, я не со зла, — услышала она голос. — Ты теперь веришь мне, что это не опасно.

— Убирайся! Видеть тебя не желаю, — сквозь зубы прошипела Мира.

Хотелось, чтобы он поскорее ушёл и оставил один на один с её горькими чувствами. Вскоре дверь за спиной хлопнула. Она просидела в купели до холодных вод. Мира оглянулась. Этот злодей оставил отрез хлопковой ткани на стуле. Схватив отрез, Мира прошлепала до напрочь перевернутой кровати, задернула балдахин и завернулась в одеяло.

Она так пролежала до темноты, размышляя о разном. О том, как отреагировал отец на внезапное исчезновение своих детей? Будет ли он разыскивать её? А если и будет, то как отцу с таким колдовством справиться? И возможно ли это? А когда её спасут, что люди скажут? И не одну мысль не могла додумать до конца. Все мысли разбивались о воспоминания, связанные с Богданом. О том Богдане, которого она знала, с кем мечтала связать свою судьбу. С этим колдуном у него не было ничего общего ни во внешности, ни в характере. Гораздо легче верилось в то, что он обманывает её. Богдан остался где-то там, дома. Она сбежит. Обязательно сбежит и вернётся. Под грузом всех этих мыслей она не заметила, как уснула.

Проснулась резко и будто за плечо кто тронул. Мира распахнула глаза и не сразу поняла, где находится. Под балдахином сгущалась тьма. Она выглянула. В каком бы мире она не была, здесь наступила ночь. Она охнула, сообразив, что обнажена. Купель к этому времени вынесли, видимо, вместе с её одеждой. Комнату освещал свет от открытого очага, который до сих пор полыхал, как заколдованный.

«Почему как? Точно заколдованный!» — поправила она себя.

Хотела она того или нет, но пришлось открыть один из сундуков с одеждой. А наряды в нём все столь изысканы и красивы, что самой царевны достойны. Выбрала она рубаху попроще, беленькую, золотой нитью вышитую, платьем покроенную. Натянула она нижнюю рубаху, и рука натолкнулась на лунницу, Богданом подаренную. Совсем о ней позабыла. Покрутила Мира украшение в руках и не знает, что же ей делать. Сердце тоской сжимается, поцелуй вспоминается, а в голове голос звучит низкий и тихий: «Того Богдана, которого ты знала, никогда не существовало» Разобраться в себе сил нет. Разозлилась Мира на себя, сорвала лунницу и в угол швырнула. Звякнула подвеска о камень и замерла, мерцая звездой. Натянула верхнюю рубаху поясом золотым с бубенцами защитными подвязалась.

Глядь, а на кровати между раздвинутых пологов девица сидит. Мира едва от страха не взвизгнула. Она-то считала, что находится одна в комнате. А девица с кровати соскочила и к ней руки тянет:

— Не боись, Мира! — молвила девица. — Не знала, как показаться, чтобы тебя не напугать. Гордою меня величать.

Девушка вроде обычная, на человека похожая. В сарафане червонном, на белую рубаху одетая. Светлые волосы по плечам распущены, на голове очелье ручной вышивки.

— Кто ты?

— Пленница этого мира, как и ты.

— А как ты сюда попала?

— В нашей проблеме это самым главным станется. Мой вход — твоим выходом будет, — говорит девушка и заговорщицки ей улыбается. — Ты же сбежать хочешь?

Нет доверия к девушке у Миры, но соблазн очень велик:

— Ты из замка вывести можешь?

— За тем я и пожаловала, но нам торопиться надобно. Время у нас ограничено. Покуда колдун не прознал.

Сразу понятно о ком девица толкует. А как говорится, враг моего врага — мой друг. Натянула Мира ботиночки из мягкой кожи на ноги и говорит:

— Дорогу показывай.

Обрадовалась Горда, к стене подскочила, стянула ткань её обивающую и какой-то камень нажала. Стена внутрь отъехала, проход открывая. Видать в проходе лестницу каменную, вниз ведущую, а по краям ступеней растение вроде плюща вьётся, с цветами, на кувшинки похожие. Да те цветы в темноте тусклым светом сияют.

— Не пугайся, Мира, — говорит Горда, словно испуг её почувствовала. — Ты же понимаешь, что это не людской мир?

Мира кивнула.

— Тут много всякого увидеть можно. Эти цветы лишь для удобства, чтобы не оступиться и шею не свернуть.

В словах девушки была своя правда. Уж цветы не так страшны, как тени людей, что прислуживают в этом замке. Собралась она с духом и за Гордой в проход ступила. Стена за спиной на место встала. Мира вздрогнула, а Горда разговором её пытается отвлечь:

— А как ты сюда попала?

— Меня колдун похитил, что Богданом себя называет.

— Знаю его, хозяин этого замка. Редкостный злодей, покоя никому не даёт. Как думаешь, твоя семья тебя искать будет?

— Надеюсь, — неуверенно ответила Мира, хотя даже предположить не могла, как же они её разыщут.

— А ты как тут оказалась?

— Стыдно об этом сказывать, — вздохнула девушка. — Гордой меня по характеру назвали, а жизнь показала, что не гордая я, а глупая. Натворила несуразностей всяких. Вот скажи, Мира, у тебя возлюбленный есть?

— Думала есть, а теперь и не знаю, жив он или обманом всё было.

— Печально всё это, — заключила Горда. — Давай не будем о грустном. Скоро воротимся и всё хорошо у нас будет. Поспешим, а то вдруг нас этот колдун догонит.

Они ускорили шаг, спускаясь вниз по ступеням. Уже и дуновение свежего воздуха чувствуется. Вышли они из отвесной скалы, вдоль которой небольшая речка журчит, а по поверхности вод всё те же мерцающие кувшинки плывут. Оглянулась Мира назад