Да всё я это понимал. Но питал надежду на то, что все не так уж и худо. Ну не хотел бы бей Кучук знаться со своей дочерью, так и не отвечал бы на письмо.

И мало того, так посланник вернулся с дарами для дочери. Я не говорю про некоторые золотые украшения, которые не зазорно было бы одеть и царице. Или же о серебре, рулоне шелка и двух конях. Но сам факт, что такие подарки есть говорит в пользу любви отцовской к своей кровинке. С вещами в эквиваленте стоящим не менее восьми сотен рублей, просто так не расстаются.

— Я отправлюсь вместе с Анной на переговоры с ним. Я смогу договориться, — решительно сказал я.

— Не по чину тебе вести такие переговоры, — Ромодановский в отрицании покачал головой.

— Так ты со мной и отправляйся! Разве же не будет тебе привычно с того, что сможем договориться почти что с половиной малой Ногайской орды? — закинул я наживку.

— Чую я, спокойной жизни подле тебя не будет никому. То письмо мне покажешь. И никуда не срывайся. С родичами своими совет держать буду. Как на духу скажу тебе, что и тут вопрос денег встаёт. Решали давеча на думе, что засечные черты усиливать надо.

Я соглашался. Лететь прямо завтра и встречаться со своим потенциальным тестем у меня не было никакой возможности. К таким долгим поездкам и отсутствию рядом с государем нужно готовиться тщательным образом. Ещё не хватало, чтобы прогулка к южным рубежам державы обернулась для меня потерей важного места рядом с государем.

— А не считаешь ли ты, Фёдор Юрьевич, что пора бы уже решить вопросы с Крымом? Не позор ли это для русской державы, кабы до сих пор платить? — спрашивал я, переводя тему.

— Коли это было возможно, то уже сделали бы. За спиной у крымского хана стоит османский султан. Да и сами крымчаки не лыком шиты. Сильны, сученые дети, — посетовал Ромодановский

— А то мне известно. А ещё думаю я, что скоро османы начнут войну с европейцами. Что они осадят Вену и что войском пойдут туда бесчисленным, — я закинул очередную удочку.

Может, всё-таки на какой-нибудь крючок Ромодановский и клюнет. А это очень жирная рыба, если считать не только нынешнего моего собеседника, но и других князей из этого рода.

Я знал, что уже скоро, буквально в следующем году, начнётся грандиозная война. Османская армия числом то ли в сто двадцать тысяч, то ли ещё большим, вторгнется на территорию Австрии.

По сути, это противостояние станет главным как для Австрии или даже всей Европы, так и для Османской империи. Если турки возьмут Вену… а они были очень близко к тому… неизвестно, как история станет развиваться. И останется только гадать, когда Германия станет мусульманской страной. Возможно, даже более мусульманской, чем та Германия, которую я покинул в будущем.

— И ты предлагаешь выступить нам? С тобой я перестаю чему-либо удивляться, — сказал Ромодановский и громоподобно рассмеялся.

— Нам сейчас сложно выступать. Но это такая возможность, что не скоро появится вновь. Крымцы выгребут всех своих лучших воинов и отправят на помощь турецкому визирю. Само ханство окажется без защиты, — сказал я и пожалел о том, что не взял с собой одну из своих важных папок с бумагами.

Я вчерне уже проработал план военной кампании на следующий год. Первоначально думал о том, чтобы вместо польского короля Яна Собеского выступить к осаждённой Вене и деблокировать её. Ведь силы сторон были настолько равны, с очень малым преимуществом турок, что даже появление и десяти тысяч хорошо обученных и вооружённых русских воинов могло сыграть существенную роль в этом противостоянии.

Почти так и случилось в иной реальности, когда Ян Собеский привёл далеко не самое многочисленное войско под стены Вены, присоединив к себе некоторые отдельные отряды европейцев. Тогда он неожиданно ударил туркам во фланг. И осада посыпалась.

Меня не столько привлекало даже спасение Вены, хотя и допустить того, чтобы Османская империя её взяла, нельзя. Меня в подобном варианте решения вопроса Великой турецкой войны более всего прельщала добыча, которую можно взять, если разграбить турецкие обозы.

Россия сейчас в экономическом отношении слишком слабая, чтобы рассчитывать на резкое возвышение, в том числе и во внешней политике. Огромная Россия не получает в бюджет даже половину от того, что имеет не такая уж и огромная Голландия. Маленькая Голландия, если не учитывать её колонии, которые находятся на самоокупаемости.

Так что нам нужно зарабатывать. Пусть бы и войной на юге. Пара крупных городов, если разграбить, то уже можно пополнить бюджет на половину.

Однако, я отмёл идею помогать европейцам напрямую, но решил, что выполнить свои союзнические обязательства необходимо. Причём, сделать это не так, как в иной реальности поступила Софья Алексеевна, направляя неподготовленное войско в Крым во главе с Василием Васильевичем Голицыным.

— А не для того ли ты учения превеликое удумал? — догадался Ромодановский.

— Для того или нет, но у нас повинно быть воинство, какое мы в урочный час не собирать должны по городам и весям, а призвать и тотчас же узреть его, — говорил я.

Действительно, я провёл совещание с рядом полковников стрелецких полков и полков иноземного строя. Вернее сказать, пригласил их попировать в Преображенское. Ну и собирал их, скорее, даже Фёдор Юрьевич Ромодановский, правда, говорил всё больше я.

Мы договорились выделить из каждого из полков не менее, чем по две сотни бойцов, чтобы провести с ними масштабнейшее учение. Я не столько помышлял о каких-то сражениях и взятии крепостей, сколько попробовать провести элементарное боевое слаживание различных частей и соединений.

Ну и отобрать некоторые полки и командиров, которым можно было бы доверить большое дело. Это было важно ещё и потому, что после бунта началась серьёзнейшая неразбериха и со стрелецкими полками. Растерянность переметнулась в том числе и на полки наземного строя, на рейтарские полки.

И что удивительно, Боярская Дума такими вопросами даже не озадачилась. Утверждение Григория Григорьевича как главы стрелецкого приказа и старшего воеводы произошло буквально две недели назад.

Это вот столько времени потратили в Боярской Думе на то, чтобы согласовать уже ранее согласованный вопрос о назначении Григория Григорьевича Ромодановского. Каждая политическая сила стремилась хоть что-то урвать с клана Ромодановских за то, что их представитель становился головой