— Получается, великая супруга Исида Та-Хемджерт становится просто парадной куклой? — задумался я. — Это можно использовать.

— Да, государь, — кивнула Кассандра. — Моя матушка следит за тем, что происходит во дворце. Пока все спокойно, но в последнее время резко усилился второй жрец Амона Рамсеснахт. Он очень умен и опасен.

Рамсеснахт, — вспомнил я. — Как же! Знаем такого. Фактический хозяин Египта при детях покойного Рамзеса III. Он-то и добил царскую власть, превратив фараонов в полнейшие ничтожества. Девяносто процентов земли перешли под контроль храмов, в их владениях отменили рекрутский набор, и грозная когда-то армия Египта превратилась в посмешище. Тогда-то они и потеряли окончательно Ближний Восток, где взошла звезда финикийских городов.Опасный человек. Но пока у нас еще есть время, чуть меньше десяти лет.

— Следите за ним, — кивнул я. — Дальше!

— Цари Иберии и Тартесса столкнулись в борьбе за серебряные копи. Царь Тимофей успел первым, но Одиссей заявил, что тоже хочет. Шахты как раз на границе их земель. Полноценной войны пока нет, но все к ней готовятся.

— Вот напасть, — поморщился я. — Ну, ведь нормально же все идет у Одиссея. Неужели мало ему? Дальше!

— В Вавилоне и Эламе без изменений, — продолжила Кассандра. — Вавилоняне загнали арамеев в пустыню, и к низовьям Евфрата их больше не пускают. В землях фракийцев, в Лукке, Сехе и городах Приморья с прошлого доклада тоже ничего не изменилось.

— Продолжай, — кивнул я.

— В Италии царь Диомед зачистил весь юг полуострова до самой огнедышащей горы. Строит порты Неаполя, Регия и Бари. Вывел новые поселения в Кротон, Сибарис и Тарент. Урожаи полбы и ячменя там отменные, уже пошли первые поставки в Угарит, Тир и Сидон. Египтяне пришли в ярость. Они попытались не пропустить зерно на таможне, но едва не получили восстание. Царь Сидона был в одном шаге от того, чтобы вырезать весь гарнизон и писцов и объявить о независимости. Но тут корабли с зерном все-таки пропустили…

— Все внимание — на Египет, — сказал я ей после раздумья. — Храм Сераписа в северной столице — это вызов жрецам. Они могут поднять шум.

— Мы построим его в Пер-Джару, квартале чужаков, — ответила Кассандра. — Это западный район, где уже стоят храмы Баала и Аштарт. Я не жду неприятностей, но буду внимательно следить. Предлагаю послать туда на время одного из Безымянных, он египтянин.

— Только без крови, — поморщился я.

— Хорошо, без крови, — совершенно серьезно кивнула Кассандра. — Как прикажешь, государь.

— Кстати, — вскинулся я. — Рапану еще не вернулся?

— Нет, государь, — покачала головой Кассандра. — Пока ни слуху ни духу.

* * *

В то же самое время. Море Ретту, южная его часть. Недалеко от побережья Йемена.

Проклятое место! Рапану понял, почему государь это море Красным называет. Красное оно от кровавых слез, наполняющих его. Ветры здесь коварные, воды коварные, а люди и вовсе полнейшее дерьмо. Они стоят на берегу и жадно вглядываются в проплывающую мимо них добычу. Прокаленные солнцем пастухи понимают, что даже этот небольшой караван, состоящий из двух судов, им не по зубам. Они просто злобятся и водят ребром ладони по шее, молясь, чтобы милосердный шторм выбросил жирного купца прямо в их любящие объятья.

Идти вдоль берега опасно и трудно, прибрежные волны скрывают порой коварные рифы. Тут разбить днище проще простого, и Рапану всех богов благодарил, что взял на борт человечка, который здесь уже бывал, потеряв за две ходки два корабля. Один — у самого берега, напоровшись на скалу, а другой — когда попытался из этого моря выйти в Океан. Пролив Слез, так называется это проклятое богами место. Оно изобилует рифами, сложными течениями и водоворотами. Здесь часто налетают шторма, а ветер может ударить корабль с силой, которой позавидует кувалда кузнеца. Идти приходится едва-едва, то и дело промеряя глубину. А еще они шли против ветра, галсами, а при сильной волне ставили шверты, прикручивая их к бортам. Рапану знал, что в это время года здесь дуют северные ветры, но все равно рискнул. Ах да! И с водой на берегах беда…

В общем, никогда еще Рапану не было так тяжело. Надо было господина послушать, он ему про эти ветры говорил. Но неумолимый зуд, засвербевший в почтенной заднице почтенного главы Купеческой гильдии, оказался так силен, что он рванул из Энгоми сразу же, как только день стал равен ночи. Он дошел на своих кораблях до Мемфиса, оттуда караваном довез груз в убогий египетский порт на берегу моря Ретту, а там нанял ушлого библосца-проводника, который брал за свои услуги столько, что у Рапану глаза на лоб полезли. Но он скрепя сердце заплатил и не пожалел о своем решении ни на мгновение. Без этого человека он погиб бы от жажды в первую же неделю. Сказать, что берега этого моря напоминают пустыню — это совсем ничего не сказать. Раскаленный песок, чудом цепляющаяся за жизнь акация и вездесущие газели, который провожают корабль бессмысленным равнодушным взглядом. А еще скорпионы, которые лишили его одного гребца. Знание, где в этих проклятых местах можно найти воду, стоит куда дороже, чем-то серебро, что он отдал ушлому проводнику.

— Слава Посейдону! — сказал Рапану, когда корабль его вырвался на безбрежный бирюзовый простор. — Раз ветры летом на север дуют, быстро до цели доберусь, а назад поплыву как царь, с полным парусом. Государь что мне на прощание сказал? Если боги сберегут твою упрямую башку, то, как только выйдешь из пролива Слез, плыви вдоль аравийского берега один день. Как увидишь роскошную бухту, а в ней рыбацкую деревушку или городок, ты на месте.

Берег по левую руку от них понемногу менялся. Если раньше моряки видели лишь тоскливые желто-серые пустоши, то теперь там стала появляться зелень. Горы, что цепью шли вдоль берега, густо поросли соснами, до отвала напившимися за зиму дождевой воды. Тут почти нет людей, а те, что есть, не производят впечатления будущих торговых партнеров. Они пасут баранов и коз, которые жадно выщипывают