Нашему возвращению Василий очень обрадовался и сразу же потащил меня пить чай. Мы перед выездом из партийного дома позавтракали, но Василию отказать было нереально, тем более что он решил совместить приятное с полезным: рассказать мне о наших перспективах.

Мы спустились в его блиндаж, который он обустроил с истинно флотской тщательностью. Всё было чисто, аккуратно, каждая вещь на своём месте. Посредине стояла закопчённая железная печурка, на которой уже кипел чайник. Василий достал три эмалированные кружки, насыпал в них заварки из жестяной банки.

— Чай настоящий, — с гордостью сообщил он, — не суррогат какой-нибудь. Ребята саперы поделились.

Рядом с нашим городком несколько изрядно разрушенных зданий. Чем они были до боёв, не понятно, а точно никто не знает. Приезжавший товарищ из исполкома был из Кировского района и тоже не знал, возможно даже какие-то из них были и жилыми. Но сейчас это не имело значения.

У четырёх из них, стоящих на самом краю нашей расчищенной площадки, достаточно прилично сохранились первые этажи. Верхние этажи были разрушены полностью, перекрытия провалились, но нижняя часть зданий уцелела. Стены стояли, хотя и были пробиты снарядами в нескольких местах, окна зияли пустыми проёмами, но общая конструкция держалась.

Сапёры по просьбе Василия уже тщательно проверили их, и наш комендант составил план их восстановления.

Ему дано право каждый день оставлять в городке наряд из пяти человек. Четверо из них меняются, а пятый постоянный. Это самый возрастной обитатель нашего городка, сорокалетний Иван Петрович Сидоров. Он с ещё оккупированной немцами части Донбасса. Две недели назад подчистую был списан по ранению и приехал в Сталинград, где был ранен в конце января.

Мы с ним можно сказать товарищи по несчастью, у обоих ранение правой ноги. Но если я потерял стопу, то Ивану Петровичу можно сказать повезло, он остался только без двух пальцев. Руки у него просто золотые, он быстро сделал себе ортопедический башмак и умудряется чуть ли не бегать. Низкий, коренастый, с седыми усами и проницательными серыми глазами, Иван Петрович был кладезем всяческих знаний и умений. До войны он работал в артели, занимавшейся реставрацией старых зданий, и теперь его опыт оказался бесценным.

После работы народ на добровольной основе трудится на расчистке и ремонтах, кто час, кто полтора. И возле технического блиндажа уже куча всякой всячины, которую все тащат из развалин. Иван Петрович со своими добровольными помощниками, главным из которых является Петров, что-то там мастерит из всего этого. И со дня на день уже должен заработать ещё один электрогенератор, который решит все проблемы с электричеством.

Но главным было другое. Сапёры в первый день своей работы обнаружили немецкий склад, полный совершенно пустых металлических бочек. Для чего их они притащили почти на передовую, было не понятно, но они были в приличном состоянии. Небольшие помятости ребята быстро поправили, и в них теперь дозревала гашёная известь. Резкий запах извести стоял в воздухе, щипал ноздри, но это был запах созидания, восстановления.

Иван Петрович умел работать со старинными строительными растворами, великолепно когда-то используемыми при строительстве, и предложил Василию восстановить эти четыре разрушенных здания.

Я сразу же согласился с ним, это вполне возможно. Кругом огромное множество больших и маленьких кусков кладки, из которых вполне можно выложить разрушенные стены. Пока мы будем собирать подсобный материал для перекрытий, известково-песчаная смесь наберёт необходимую прочность.

Набрать в развалинах более-менее годный для перекрытий и крыш лес конечно не просто, но вполне возможно. Везде валяются обгоревшие балки, доски, брёвна. Надо только отобрать те, что ещё послужат, очистить их от обугленных частей, подогнать по размеру. И через несколько недель появятся первые восстановленные дома в нашем Блиндажном.

Их Василий уже запланировал использовать для общественных нужд. В одном из них он мечтает открыть школу с большим вечерним отделением и в перспективе детский сад. У нас уже есть семейные пары, а молодые ребята и девчонки сразу же начали женишиться, и появление детей, по мнению товарища коменданта, не за горами.

Я все планы Василия выслушал совершенно молча. Он говорил увлечённо, размахивая руками, глаза его горели энтузиазмом. Видно было, что он уже всё продумал, всё просчитал, представляет себе каждый этап работы. Когда он закончил и посмотрел на меня, ожидая услышать моё мнение, то слов у меня не было.

— Василий, — развёл я руками, — у меня нет слов. Будем стараться осуществить твои планы.

Мне так хотелось сказать, что особенно хорошо его план открытия школы, но решил промолчать.

Вечерняя школа мне лично нужна как воздух. В начале следующего, сорок четвёртого года, в Сталинград планируется возвращение из Челябинска механического института. За полгода мне необходимо получить аттестат о полном среднем образовании и поступить на вечернее или заочное обучение в этот институт. Высшее образование мне необходимо как воздух. Без него я не смогу реализовать и половины тех идей, которые роятся в голове. Без него я навсегда останусь просто изобретателем-самоучкой, а не настоящим инженером.

После чаепития мы пошли смотреть интересующие нас развалины. И я с радостью отметил, что Василий с Иваном Петровичем совершенно правы. Все четыре дома вполне годятся для восстановления первых этажей. Стены держатся крепко, фундамент не разрушен, кладка хотя и пострадала, но поддаётся ремонту. Дело за малым: набрать бригаду хороших каменщиков.

Андрей молча был постоянно рядом со мной, похоже свою главную задачу он усвоил очень хорошо. Он шёл в полушаге позади, внимательно оглядывался по сторонам, следил, чтобы я не споткнулся на неровной поверхности. Его молчаливая забота была ненавязчивой, но надёжной.

— Давай, Иван Петрович, набирай команду. Я в ближайшие дни переговорю с руководством и при первой же возможности начнёшь работать.

— Нам бы парой машиненок разжиться, — мечтательно протянул Иван Петрович, щуря глаза и глядя на развалины. — Вот бы, Георгий Васильевич, дело было. На горбу много не принесёшь. А в развалинах добра много можно найти, руки и голову только потом приложить надо.

— Машиненку говоришь, — покачал я головой. — С этим сейчас непросто, но подумать можно.

Ещё когда мы были на тракторном, мне в голову пришла мысль, что подобным образом можно попробовать восстанавливать разбитую немецкую технику.

Расчистить достаточно большую площадку, стаскивать на неё всю разбитую вражескую технику, разбирать, а потом из нескольких машин собирать одну. У немцев моделей используемой техники не вагон, и однотипных машин, танков просто пропасть. Так что вполне можно попробовать. Уничтоженная немецкая техника валяется