Повторять такой опыт, с мощной отдачей, Владимиру не хотелось ещё с учебки, но сегодня это придётся сделать ещё минимум пару раз.

Неизвестно, что стало с гранатомётчиком и выхватывателем знамён из ослабевших рук, но уже и неважно — больше оттуда никто не лез, а это значит, что нужно менять позицию на более выгодную и продолжать убивать.

Рядом с правым ухом провыла чья-то пуля, что вынудило Жириновского рухнуть и переползти за соседний камень, слишком низкий для полноценного укрытия, но вполне пригодный для промежуточной локации.

Вертолётчики продолжали перестрелку, а Жириновский совершил молниеносный бросок вверх по всхолмью, где укрылся за заранее примеченным камнем. По породе заколошматили пули, что свидетельствует о возросшем интересе душманов к персоне майора Жириновского.

«Сейчас развеем этот интерес…» — мысленно пообещал Владимир, прислоняясь к стене и вытаскивая зеркальце на раскладной ручке.

Разложив ручку на полную длину, то есть, на 40 сантиметров, он приподнял зеркальце и посмотрел, что происходит у душманов.

А они залегли, потому что с фланга обойти это всхолмье очень затруднительно, но других идей в их скорбные разумы так и не пришло.

Компетентный офицер бы определил, сколько противников против него выступает, а затем, прикинув всё, приказал бы начать подавление огнём и последовательное сближение с врагом по отделению-два за раз. Это минимизировало бы потери, потому что враг, по задумке, был бы подавлен огнём и не смог бы что-либо поделать с этим.

Но среди душманов такого не нашлось, хотя Жириновский точно знал, что им всем, в их тренировочных лагерях на афганско-пакистанской границе, преподают базовую тактику ведения боевых действий…

Душманы пытаются подобраться разом, как можно быстрее, совершенно ненужно рискуя и неся тяжёлые потери. Вертолётчики положили уже не меньше пятерых, а может даже больше — вражеский командир совершенно напрасно жертвует своими людьми.

С новой позиции и вид был лучше, поэтому Жириновский выполз справа от камня и выцелил молодого душмана, вооружённого Буром. (2)

Две пули пролетели мимо, а третья попала куда-то в туловище.

Душманы, тем временем, несмотря на потери, подбирались всё ближе и ближе.

— Бросаю РГО! — предупредил Жириновский остальных, приготовив гранату.

Зеркальце подсказало, за каким именно камнем укрылись несколько душманов, поэтому Владимир бросил гранату ровно за валун.

РГО не даёт времени на реакцию — она взорвалась от удара и поразила укрывавшихся душманов, болезненные и испуганные крики которых были отчётливо слышны Жириновскому.

Наступило затишье. А такое ему не нравится…

— Уходите, пока целы, дети собаки!!! — посоветовал он душманам. — Иначе я заберу вас с собой, прямо в ад, к Иблису!!! Будете мне там прислуживать!!!

— Шурави, сегодня ты сдохнешь! — сообщил ему неизвестный душман с высоким голосом. — Мы обоссым твой труп и отдадим его на съедение местным шакалам!

Владимир приготовил ещё одну гранату.

Враг близко, но он не бесконечен. Потери душманов уже можно считать неоправданно тяжёлыми, но их никогда не смущает печальное соотношение убитых.

Масуд в Панджшере терял по восемь-девять душманов убитыми, чтобы убить одного советского бойца, и в ус не дул. Это считается местной нормой.

Даже если эти душманы сейчас отступят, оставив убитых и раненых, они всё равно зачтут это себе как блистательную победу — вертолёт-то сбили. А то, что экипаж выжил в полном составе — так вертолёт-то сбили…

«Кстати о вертолётах», — посмотрел Жириновский в сторону нарастающего звука со стороны небес.

Он приподнял зеркальце, нашёл в нём едва выглядывающий из-за камня ствол АК, приготовил гранату и бросил её точно за нужный камень.

Душман успел только испуганно вскрикнуть от осознания неминуемой смерти, как громко хлопнул взрыв.

В небе появились вертолёты, два Ми-24, вооружённые по полной программе. Подполковник Суриков воспользовался рацией, которую борттехник утащил с собой, и указал своё примерное местоположение.

До противников, так и не сумевших подобраться достаточно близко, дошло, что теперь правила изменились. Те, кто находился подальше, первыми бросились отступать, а вот тем, кто уже сидел за камнями, очень не повезло.

Наконец, кто-то решился присоединиться к соратникам в благородном деле по спасению собственной шкуры, но единственное, чего смогли добиться такие — шквал пуль в спины…

Ми-24П пошли в заход и начали дубасить по душманам НУРСами (3) и снарядами из 30-миллиметровых пушек. Дело сразу стало гиблым, поэтому долго преследователи не протянули.

— Нас же в Лашкаргах доставят? — спросил Владимир у обрадованного появлением подмоги подполковника.

— Да, наверное, — кивнул тот. — А что?

— Мне лекцию надо читать — выбиваюсь из графика, — вздохнул Жириновский и добродушно усмехнулся.

Примечания:

1 — Банда четырёх — это была малоизвестная афганская банда четырёх, а не общеизвестная китайская, поэтому не нужно их путать. Собственно, эта малоизвестная афганская банда четырёх состояла из Сарвари, Ватанджара, Гулябзоя и Мазурьяра, четверых участников Саурской революции из фракции Хальк. Они были сторонниками Нур Мохаммада Тараки, поэтому пытались ослабить влияние Хафизуллы Амина, но это было безуспешно. Дошло даже до того, что они организовывали на него несколько неудачных покушений. В конце концов, когда Амин сделал свой ход и грохнул Тараки, банда четырёх была вынуждена укрыться в советском посольстве, куда Амин лезть не рискнул. А вообще, если почитать, какие заявления делал Амин непосредственно перед своей смертью, может стать чуть яснее, почему его хотели грохнуть очень многие. Например, захватив всю полноту власти, он завёл разговор о Великом Афганистане: заявил, что линию Дюранда мы не признаём, поэтому надо вооружённым путём двигаться к берегам Индийского океана, чтобы совершить последний рывок на юг, иначе будет поздно и всё зря. А там, за линией Дюранда, вообще-то, Пакистан, с которым, получается, придётся воевать. То есть, даже если бы Амина не убрали, какая-то война всё равно бы случилась — либо с Пакистаном, что менее вероятно, либо старая недобрая гражданская война Амина против халькистов, парчамистов и моджахедов, что наиболее вероятно. И если бы победили моджахеды, на этом бы тоже ничего не закончилось, потому что в 1992 году они доказали, что у них единства между собой даже меньше, чем между Парчам и Хальк. То есть, какие-то длительные и кровопролитные боевые действия в Афганистане будто были заложены самой судьбой. Но виноват во всём, конечно же, Дауд, которого дёрнула НДПА в ходе Саурской революции — он забоялся, что коммунисты дёрнут его из кресла и начал их зачищать, чем запустил самоисполняющееся пророчество. Вот прямо как он боялся, так и получилось, исключительно благодаря его же действиям. Сиди он ровно и не трогай офицеров,