— Прогнозы? — спросил я тише.

Наташа дёрнула плечиком, не отрывая рук от осмотра.

— Пока сложно сказать. Сотрясение — точно. Зрачки разные, реакция вялая. — Она осторожно провела рукой по его левой руке, лежащей под неестественным углом. — Рука… перелом, скорее всего. Рёбра… — Она слегка надавила на грудную клетку, и даже в бессознательном состоянии Орлов болезненно застонал. — Тут похоже на переломы. Минимум пара. Воздуха под кожей пока не чувствую, но… — Она снова посмотрела на его лицо, бледное, с проступающей синевой под глазами. — Шок сильный. Точнее скажут в больнице. Повезло, что машина уже тормозила, скорость была невысокая. И… — Она на секунду замолчала, глядя на позу Орлова. — Он успел сгруппироваться. Я видела, как он подался вперёд, голову вжал в плечи, руки… В общем, пытался прикрыться. Это спасло его от самого страшного.

Я кивнул, принимая информацию к сведению.

— Зотов! — позвал я. Степан уже был рядом, бледный, но собранный и готовый действовать. — Беги в ресторан и вызывай скорую. Быстро! — Он кивнул, не тратя времени на слова, и рванул к освещённому входу ресторана. Вспомнив ещё одну важную деталь, я крикнул ему вдогонку: — И в милицию позвони!

Всё, что мы могли сделать в данной ситуации, мы сделали. Теперь оставалось ждать. Я встал на ноги и посмотрел на машину. Она стояла криво, с вывернутыми колёсами, в паре метров от места происшествия. Но водитель так и не вышел, хотя дверь была немного приоткрыта. Странно.

Я подошёл, заглянул в окно. Мужчина в кепке, лет пятидесяти, сидел, откинувшись на спинку сиденья, рот полуоткрыт, глаза стеклянные, устремлённые в никуда. Одна рука бессильно свисала.

— Наташа, — позвал я. — Глянешь?

Она, закончив фиксировать голову Орлова свёрнутой в валик шалью, подошла к машине и осторожно наклонилась, прислушалась, попыталась нащупать пульс на шее. Потом попробовала приподнять веко. Она покачала головой, отступив на шаг. Лицо было печальным.

— Что с ним? — спросил я, уже догадываясь, каким будет ответ.

Лицо Наташи стало серьёзным.

— Не могу сказать наверняка, но… — Она указала на его посиневшие губы, неестественную позу. — Похоже на сердечный приступ. Вид у него… нехороший. Очень нехороший.

Мы отошли от машины, а вскоре послышался приближающийся вой сирен.

Сначала подкатила «скорая».

Машина не успела толком остановиться, а из неё уже выскакивали врач и фельдшер с сумками в руках. Наташа выступила вперёд и чётко доложила им о состоянии Орлова:

— Мужчина, примерно тридцати лет. Сбит автомобилем. Находится без сознания около десяти минут. Пульс слабый, аритмичный, около пятидесяти. Дыхание поверхностное. Зрачки разные, реакция на свет слабая. Подозрение на закрытую черепно-мозговую травму, сотрясение мозга. Перелом левой лучевой кости предположительно. Множественные переломы рёбер слева, возможен ушиб лёгкого. Шок II–III степени. Оказывалась только первая помощь — иммобилизация головы и шеи подручными средствами, — Наташа кивнула на свою свёрнутую в валик шаль, — контроль состояния.

Врач кивнул, бросив на неё оценивающий взгляд — явно узнал в ней коллегу. Медики быстро, но аккуратно уложили Орлова на жёсткие носилки, зафиксировали голову и шею специальным воротником, наложили шину на руку.

Всё это время Ольга крутилась неподалёку, пока врач не спросил, кем она приходится пострадавшему. Узнав, что она жена, у неё стали спрашивать данные мужа — ФИО, год рождения, адрес.

К водителю «Победы» медики подошли позже. Осмотрели на месте. Констатировали смерть и вызвали отдельную машину для транспортировки тела.

Когда они закончили, я поинтересовался у врача, куда именно отвезут Орлова.

— Поедем в Областную клиническую больницу № 1, на Ангарскую, — ответил он мне. — Жена поедет с нами. Остальные смогут навестить его позже, но не сегодня.

Я поблагодарил врача, наблюдая, как Ольгу, почти в полуобморочном состоянии, буквально внесли в салон «скорой» и усадили рядом с носилками. Двери захлопнулись, и машина, включив мигалку и сирену, рванула в ночь.

Скорая ещё не успела скрыться из виду, а к нам уже подъехала милицейская машина. Из салона вышли двое: старший лейтенант — суровый мужчина с уставшим лицом и глубокими морщинами, и молоденький сержант с блокнотом. Мужчина постарше представился:

— Старший лейтенант милиции Сомов. Расскажите, что произошло? — Он окинул взглядом место происшествия: машину, следы торможения, нас.

Я взял инициативу на себя. Коротко по делу, изложил суть случившегося. Старший лейтенант слушал внимательно, задавая уточняющие вопросы: Скорость автомобиля? Примерно? Запах алкоголя из машины чувствовали? А был ли здесь кто-нибудь ещё?

Потом опросили Катю. Она, всё ещё бледная, подтвердила мою версию. Рассказала, как шла к Зотову, услышала визг тормозов, обернулась, увидела машину, а потом и меня. Рассказала, как мы упали. Как увидела Орлова.

Наташа, как медик, описала состояние Орлова и водителя на момент их прибытия.

Зотов рассказал, как вызывал помощь и что видел с другого ракурса. Его опрос был самым коротким, потому что он был дальше всех от эпицентра. Сержант тем временем скрупулёзно записывал показания каждого из нас в блокнот.

После опроса милиционеры принялись осматривать место происшествия. Сержант с рулеткой замерил тормозной путь, сфотографировали общий план и машину стареньким фотоаппаратом. Забрали водительские права и техпаспорт машины у погибшего водителя. Составили схему ДТП.

— Понятно, — проговорил старший лейтенант, когда все мероприятия были окончены. — Показания записаны. Протоколы подпишете в отделении завтра. Сейчас можете быть свободны. Дадим знать, если что потребуется. Знаете, куда пострадавшего повезли?

— Да, — ответил я. — В Областную на Ангарской.

Сомов кивнул.

— Ясно. Будем на связи. Водителя… тоже туда же, но в морг. — Он махнул рукой водителю УАЗа, который уже грузил тело на носилки.

Нам с Зотовым выписали справку о ДТП для училища. Это на тот случай, если появятся вопросы по поводу порванной формы и опоздания.

— Всем спасибо, — сказал на прощание Сомов. — Будьте осторожнее на дорогах.

Милиция уехала, а мы остались стоять в резко наступившей тишине. Фонарь выхватывал из темноты пятно разлитого бензина, осколки разбитой фары «Победы» и тёмное пятно на асфальте там, где лежал Орлов.

— Такси? — спросил я, прерывая тягостное молчание. — Наташа, ты куда? Подбросить?

Она мотнула головой, отводя взгляд.

— Нет. В училище поеду. У меня утреннее дежурство, — голос её прозвучал устало, но уже слышались привычные ледяные нотки, а на лицо возвращалось