Ведь меня уже завтра могли бы скинуть с пьедестала. Причём сложно успеть подстелить перину при этом — как бы не в навозную кучу нырнуть.

Переоценил я систему сдержек и противовесов. Видно, своей активностью и тем, как быстро взял столь немало власти, побудил даже противников объединиться против меня.

Хорошее это дело — согласие боярского триумвирата, ну или временное перемирие с Нарышкиными. Плохо, что это я оказался катализатором их примирения.

Дело в том, что несколько выпали из виду полки иноземного строя. Да, перед самым бунтом их, волей воеводы Хованского, отправили… да просто отправили. Сказали, мол, идите в Коломну или ещё куда-нибудь, да и всё. Ну, чтобы там учение производить или харчеваться.

Но, видимо, Матвеев или кто-то другой из бояр подсуетился, и уже с самого начала бунта, или даже перед ним, части полков пришёл другой приказ — возвращаться.

На данный момент в России более десяти полков рейтаров. Эти доспешные конные стрелки всё ещё представляли немалую угрозу для любой армии мира. И они могли считаться одной из опор престола. Цари кормили рейтаров и соединения других воинов, обеспечивали всем необходимым, выделяли земли, различного рода довольствие. И делали это, как правило, без особых задержек.

И теперь сразу три таких полка стоят и ждут приказа войти в Москву. Игнат не знал точно, почему именно этого приказа ещё не последовало. Об этом он не услышал в разговорах бояр.

Ну, несложно догадаться, учитывая то, что всё-таки стало известно шуту. Все ждали первого штурма Кремля и рассчитывали на то, что именно во время этого штурма и войдут рейтарские полки в Москву. И тогда бунтовщики явно начнут колебаться. А скорее всего, так и вовсе грянет повальное бегство.

Чем же плохо? Для кремлёвского гарнизона, казалось бы, и вовсе козырь. Вот только заход рейтаров оказывался ещё и противодействием мне.

Бояре небезосновательно посчитали, что такая сила перекрывает все мои возможности. Значит, меня можно отстранять — если повезёт, то с выдачей благодарностей. А скорее всего, выдадут мне разве что не заложенное природой отверстие в теле.

И что тогда делать? Как сказал бы мой дед: «Что делать? Снимать трусы и бегать!» Он так всем говорил, и даже соседке. Хотя я по малолетству не сразу понял, что дед не извращенец, и на самом деле не хочет видеть гигантские телеса бабы Фени. Что это — приказка.

Но вот въелось же в память! Впрочем, я заметил, что сейчас всплывают такие знания и воспоминания, которые и не думал, что имеются. Словно база данных прокручивает файлы. И это порой мешает сконцентрироваться.

— Патриарх… Обещался? Вот пусть и поможет мне, — принял я решение, как можно попробовать обойти интригу бояр с рейтарами.

Придётся отдать одно из писем владыке за это. Жалко, но тогда он поймёт, что, оказывая те или иные услуги, может вернуть себе преступный архив. Авось, станет более энергично станет помогать. А там и втянется, что за уши не оттащишь.

Так что поспать мне было не суждено. Ничего, должен же когда-то закончиться этот цейтнот. Потом отоспимся. Иногда нет никакого смысла ложиться спать, когда уже время явно перевалило за полночь. Я пошёл на свой наблюдательный пункт.

Как минимум, чтобы своими глазами увидеть, как боевой монах, посланный патриархом, удаляется прочь — туда, где, по всем данным, должны находиться рейтарские полки.

Монах-то был с моим посланием. С пламенной речью, которую я бы должен был сам произнести перед рейтарами. Но даже если они просто прочитают те слова, то должны проникнуться.

Нас утро встречало рассветом… А еще и штурмом. Кульминация бунта была близка.

— Бабах! — уже в который раз прозвучал выстрел из пушки, установленной напротив Боровицких ворот Кремля.

— Бам! — ударила та ядром по самим воротам.

А вот это нам уже было не нужно. Восемь выстрелов до того или пришлись по стене, или вовсе вспахивали брусчатку возле ворот. А сейчас бунтовщики попали. Значит, не стоит исключать, что попадут и в следующий раз. Пристрелялись, паразиты.

— Всеми пушками — пали! — отдал я приказ.

«Всеми»? Это я лихо обозначил всего лишь две пушки, что были в нашем распоряжении на этих воротах.

— Бабах! — почти одновременно выстрелили орудия.

С первого же залпа мы накрываем одну из осадных пушек противника. Долго же мы терпели эти обстрелы! Полчаса громыхала эта пушка и ещё соседняя. Мы не отвечали. Так, только могли изредка выстрелить из ружья.

И бунтовщики поверили, что здесь им ничего не угрожает — и можно подтянуть оружие поближе, чтобы бить практически вплотную. По сути, этого мы и ждали. А две крепостные пушки были пристреляны, ещё когда осуществлялись дерзкие вылазки для ограбления усадеб.

— Любо! — прорычал стоящий рядом со мной Гора.

Действительно, получилось очень неплохо. И теперь противник вновь в замешательстве, где же ему совершать основной удар. Возле Спасских ворот атаковать Кремль неудобно. Там рядом собор Василия Блаженного. И он в значительной степени затрудняет возможные штурмовые действия.

Так что наилучшим вариантом были Боровицкие ворота. Сюда бунтовщики и подтянули орудия. А гляди-ка, и здесь им никто красную дорожку не стелет.

— Пойдём! — сказал я Горе, а после, будто бы вспомнив, отдал ещё приказ сотнику Алексею Драбатому: — Пушки нынче же оттащите на середину от Спасских ворот.

— Будет сделано, полковник, — с улыбкой радости на устах сказал Алексей Матвеевич.

Все радовались, как будто бы уже победили. А я не разделял всеобщего ликования. Причём мои мысли поглощало не то, чем закончится вяло идущий штурм, а чем закончится вся эта история для меня. Да и противник был настроен явно серьезно. Бой будет трудным, во всему видно. Да и чуйка моя…

Глава 14

Москва

14 мая 1682 года

Перед самым началом штурма посланный патриархом человек вернулся. Полковники рейтарских полков, сказал он, поцеловали крест и даже написали свои имена на бумаге. Они соглашались подчиниться некому полковнику Стрельчину, наставнику государя.

Будем надеяться, что в этом времени крестоцелование, особенно по личной просьбе Патриарха, ещё что-то да значит. По крайней мере, уговор был таким, что как только в воздух взметнутся стрелы с разноцветными ленточками, рейтары начинают входить в город.

Более того, в той бумаге, что я передавал полковникам, отдельно написал: дескать, бунтовщики — ещё те хитрованы и могут от чьего-нибудь лица попробовать отдать приказ рейтарам.

Так что конным стрелкам стоило бы обращать внимание именно на те сигналы, что исходят из Кремля.