Так что теперь стоял вопрос в том, где взять быстро и много денег.

– Так… если до сих пор крепостное право, то это до 1860-го года… Клондайк еще вроде не распечатан и тем более Аляска…

Посмотрев на люк, Андрей предпочел замолчать, даже рот себе рукой зажал, чтобы его не подслушал Николка.

«Можно метнуться и по-быстрому надыбать золотишка, килограмм сто наберу и мне этого хватит до конца жизни, – размечтался он. – Так что можно без всяких заводов обойтись. Куплю себе земли, ранчо простое и буду жить-поживать…»

Вмешиваться в исторические процессы – спасать Россию он передумал.

«Только хуже могу сделать, – мысленно оправдывался Градов перед самим собой. – Да и что тут можно сделать?.. Для того, чтобы что-то сделать, надо пробиться на самый верх. А как это сделать? Для этого дворянином надо быть и то сожрут… без соли и с дерьмом. Ну и потом… вырулила же как-то страна и без моего вмешательства… Да и зачем спасать этот царизм? Прогнившая и костная система с компрадорской элитой, что не считает свою страну родиной и ничего не делающей для ее развития. Так и норовят в Париж сбежать, да Лондон. Сизифов труд. Англичанам сдадут за недорого… Революцию устраивать? Так максимум что я смогу это поднять бунт, бессмысленный и беспощадный, что быстро задавят».

В таких размышлениях незаметно пролетело время. Николка оказался мастак спать. Ничего ему не мешало, ни свет, ни шум, ни неудобная «кровать». Андрей и сам немного задремал.

Разбудили их уже ближе к вечеру. Трудовой энтузиазм у обитателей хутора спал, пришло время ужинать, вот и им принесли еды во все тех же горшках. На этот раз была овсяная каша, жидкая и склизкая, но Градов ерепениться не стал и быстро выпил содержимое.

– О! Демьян вернулся! – воскликнул Николка и обратился уже к своему главарю: – Ну что, ищут его? Сколько дают?!

– Нет…

Градов чуть приподнял люк и стал осматриваться через образовавшуюся щель.

– Вот же… Ну, может еще не подали известия о беглеце…

– Может и так…

– Тогда что с ним делать будем? Попридержим у себя пока в розыск не объявят да награду не посулят?

– Это уже староста решать будет…

Демьян отвел коня на конюшню и только после этого из дома вышел сам староста и задал тот же вопрос, что и Николка.

– Новых заявлений на розыск нет, Василь Силыч…

– Плохо…

– Давайте придержим его Василь Силыч! – со своими «пятью копейками» влез Николка.

– И сколько ждать? Неделю? Две? Месяц? Он сожрет у меня больше, чем награду дадут… это если его вообще объявят в розыск…

– На работы его поставить, чтобы еду отрабатывал. Здоровый ведь лось!

– И тебя при нем держать все это время, чтобы его сторожил да жрал за просто так? – усмехнулся староста. – А если узнают, что специально его держали, так еще и накажут. А он же молчать об этом не станет…

– Он виноградовский Василь Силыч, может к ним напрямую пойти?

– И что? Отберут и «спасибо» не скажут… – скривился староста. – Откуда кстати знаешь, что виноградовский?

– Так он сам сказал…

– И что еще сказал?

– Он действительно музыкант, да только после того, как старый барин помер, новому хозяину музыкант стал не нужен, в деревню его отправили, вот он не выдержал крестьянского труда и жизни, да в бега подался.

– Правда сие? – спросил староста у Андрея, заметив, что тот выглядывает из подвала.

– Д-ха…

– Понятно…

– Так что с ним делать, Василь Силыч? – спросил пропыленный и уставший Демьян.

– А что тут сделаешь? – снова скривился староста. – Так властям придется его сдать, а те уж пусть сами вопросы с младшим Виноградовым решают. Так что вы двое завтра со мной повезете его в город.

– Ясно.

8

Ночь пришлось провести во все том же подвале. Замка к нему не было, даже символического по типу засова, потому Николке пришлось снова устроиться сверху и спать на улице. Но как видно для него это проблем не доставило, благо ему для такого дела подкинули старую овчину в качестве матраца и рогожу для использования в виде одеяла.

Поутру Градов чувствовал себя полностью разбитым, глаза словно песком забиты, оставалось радоваться, что нет признаков простуды, чего он сильно опасался. Поспать толком не получилось, слишком холодно и неудобно. На сырой земле не полежишь, как собственно и на лестнице толком не устроиться, да еще тело затекает, то и дело приходилось разминаться для согрева, что напрочь сбивало сон.

– Выходи…

С завтраком Андрея прокинули, дескать нечего продукты впустую переводить, но хоть воды по его просьбе ему все же дали напиться.

Если он думал, что его повезут в город на телеге, то и тут он промахнулся. Староста видимо решил, что впустую ездить в город, только чтобы передать властям беглого, слишком расточительно, то загрузил телегу всяческим товаром на продажу, в основном всякая зелень и пару мешков муки, так что с сидячим местом пролетел не только Андрей, но и Демьян с Николкой, что тоже вынуждены были идти пешком, данное обстоятельство настроения им не прибавило, но и не особо огорчило. Они только свою обувку сняли.

«Ходить вообще полезно», – невесело подумал Градов, что последовал их примеру и пошел босиком, а то его расползающиеся лапти не выдержали бы и километра дороги.

Андрея, чтобы он не подался резко в бега, связали по рукам и конец веревки привязали к телеге, так и шел. Благо телега ехала в режиме быстрого шага, километров пять в час.

Из-за болота на пути в город пришлось дать широкую петлю и пройти мимо еще одной небольшой деревеньки от которой к времени Градова не осталось и следа. Может пошла на укрупнение предыдущего селения, а может сгорела до основания в какие-то лихие годы и восстанавливать ее не стали.

Обедом Андрея все же покормили, если можно таковым назвать черствый ржаной сухарь размером с ладонь. Плюс «вялая» луковица. Сподручные старосты получили из его рук по два сухаря, и помимо луковицы еще и по вяленой рыбешке, не то лещ, не то карп. В качестве питья